Натан смахнул с воротника рубашки воображаемую пылинку.

— До тех пор, пока император Джегань не потребует нас к себе.

— Разумеется, сэр. А вам не нужны еще платья, милорд?

Натан сунул большой палец в жилетный карман.

— Пожалуй. Что у вас есть наиболее респектабельное?

Портной улыбнулся и опять поклонился.

— Позвольте мне принести несколько платьев на выбор, и госпожа примерит те, что вам понравятся.

— Да, — сказал Натан. — Да, принесите что-нибудь получше. Я — человек с опытом, и у меня есть вкус. Я привык к самому лучшему. Принесите такое, что могло бы меня ослепить.

— Разумеется, сэр. — Портной поклонился дважды и умчался, а Кларисса в изумлении покачала головой.

— Натан! Это самое прекрасное платье, которое я когда-либо видела, а вы хотите, чтобы он нашел у себя еще лучше?

Натан поднял бровь.

— Ничто не может быть слишком хорошо для любовницы императора, для женщины, которая носит его ребенка.

Ее сердце затрепетало. Иногда, глядя в его голубые глаза, она почти видела мелькающую в них тень безумия, но, когда безмятежная улыбка появлялась на его лице, Кларисса таяла.

Он был самым отважным мужчиной из всех, кого она встречала за всю свою жизнь. Его смелость спасла ее от этих мерзавцев в Ренвольде и с тех пор не раз помогала им выбраться из ситуаций, которые были даже хуже, чем безнадежные.

Его смелость граничила с безумием.

— Натан, я доверяю вам и сделаю все, что вы скажете, но, пожалуйста, объясните: то, о чем вы только что говорили, это легенда, оправдывающая наше пребывание в Танимуре, или вы действительно видите столь отвратительную вещь в моем будущем?

Натан встал и выпрямился во весь рост. Он взял ее руку и прижал к своему сердцу, словно хрупкий цветок. Его длинные белые волосы рассыпались по плечам, когда он наклонился и посмотрел ей прямо в глаза.

— Кларисса, это всего только сказка, которая поможет мне достичь моей цели. Это никоим образом не отражает того, что я вижу в будущем. Я не хочу лгать тебе, говоря, что впереди нас не подстерегают опасности, но пока успокойся и наслаждайся жизнью. Мы должны подождать некоторое время, и я хочу, чтобы ты с приятностью его провела. Ты обещала сделать все, что потребуется. Я верю тебе. Но пока это время не пришло, я просто хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Но разве мы не должны прятаться, чтобы никто не знал, где мы? Чтобы никто нас не видел?

— Так скрываются только не очень сообразительные преступники и беглецы. Именно поэтому их всегда ловят. Они сами навлекают на себя подозрения. Тот, кто ищет кого-то, заглядывает во все темные углы, но на свету даже не смотрит. Если хочешь скрываться, нет лучше места, чем то, которое у всех на виду. Моя история слишком нелепая, чтобы ей не поверили. Никому и в голову не придет, что у кого-то хватило смелости ее выдумать, поэтому никто в ней не усомнится. Кроме того, на самом деле мы ни от кого не скрываемся, и за нами никто не охотится. Просто я не хочу, чтобы люди косились на нас с подозрением. Если бы мы начали прятаться, это было бы неизбежно.

Кларисса покачала головой:

— Натан, вы — чудо.

Она опустила глаза на корсаж платья. Ее грудь была поднята так высоко, что едва не вываливалась из выреза, а косточки под лифом ужасно мешали. Кларисса никогда не носила таких странных и неудобных предметов нижнего туалета и не понимала, зачем они вообще нужны. Она разгладила юбку платья.

— Оно хорошо на мне смотрится? Скажите честно, Натан. Я же простая женщина. Разве на мне оно не выглядит глупо?

Натан выгнул бровь:

— Простая? Ты действительно так считаешь?

— Конечно. Я же не дура. Я знаю, что я не…

Натан взмахом руки заставил ее замолчать.

— По-моему, тебе пора взглянуть на себя непредвзято. — Он взял ее за руку и подвел к зеркалу. — Забудь, что ты видишь в своем представлении, и постарайся взглянуть на себя глазами других.

Кларисса перебирала пальцами ткань. Она кивнула Натану, но боялась посмотреть в зеркало и вновь испытать то разочарование, которое испытывала всегда, когда смотрела на себя. Натан сделал приглашающий жест. Кларисса с дрожью повернулась и взглянула на свое отражение.

И была поражена тем, что увидела.

Кларисса не узнала себя. Это была не она. Женщина — не юная ветреная девица, а женщина в расцвете зрелости, изысканная и элегантная, — смотрела на нее из зеркала.

— Натан, — прошептала она, — мои волосы… Мои волосы не были такими длинными. Как умудрилась девушка, которая сегодня меня причесывала, сделать их длиннее?

— А… ну, в общем, она и не делала. Я использовал кое-какую магию, чтобы они стали длиннее. Я подумал, что так будет лучше. Ты не возражаешь, я надеюсь?

— Нет, — снова шепотом сказала Кларисса. — Это прекрасно.

Ее мягкие каштановые волосы были завиты и украшены тонкими лиловыми лентами. Она повертела головой. Локоны закачались вверх-вниз и из стороны в сторону. Кларисса однажды видела высокопоставленную даму в Ренвольде. У нее были такие же волосы. Тогда Кларисса подумала, что у нее самые красивые волосы на свете. Теперь волосы Клариссы выглядели точно так же.

Она изучала себя в зеркале. Ее фигура была так… красива. Эти твердые штучки под платьем, наверное, изменили ее. Кларисса покраснела, увидев свою полуобнаженную грудь.

Она знала, конечно, что женщины вроде Мэнди Перлин носят такие же платья, которые подчеркивают достоинства их фигуры и делают незаметными недостатки. Сейчас, в этом платье, с этой прической, с накрашенными ресницами, она выглядела ничуть не хуже. Может быть, чуть старше, но возраст, казалось, только добавлял ей очарования и не был таким недостатком, каким он всегда ей казался.

Потом она увидела кольцо у себя в губе.

Оно было золотым, не серебряным.

— Натан, — прошептала Кларисса, — что случилось с кольцом?

— Ах, это. Ну, любовнице императора, которая готова осчастливить его наследником, неподобает иметь серебряное кольцо. Кроме того, тебя неправильно отметили серебряным кольцом. Оно должно было быть золотым с самого начала. Эти солдаты — слепцы, — Натан сделал широкий жест рукой, — а я умею видеть. — Он показал на зеркало. — Взгляни на себя. Эта женщина слишком красива, чтобы носить серебряное кольцо.

У женщины в зеркале на глаза навернулись слезы. Кларисса быстро смахнула их, чтобы не потекла краска.

— Натан, я просто не знаю, что сказать. Вы сотворили чудо. Вы превратили простую женщину в…

— Красавицу, — закончил он.

— Но зачем?

Он посмотрел на нее со странным выражением:

— Ты что, не в своем уме? Как я могу допустить, чтобы ты выглядела как все. — Он ткнул себя пальцем в грудь. — Никто не поверил бы, что я сногсшибательный вельможа, если бы я появился в обществе менее эффектной женщины.