Зедд и Энн уставились на копья; их острые наконечники поблескивали в лунном свете. Один из нантонгов прорычал какой-то приказ. Зедд не понимал слов, но мог догадаться, что они означают.

— Убери дакру, — прошептал он Энн. — Их слишком много. Они убьют нас на месте. Единственная наша надежда — остаться в живых и что-нибудь придумать.

Дакра скользнула в ее рукав. Зедд усмехнулся стене мрачных лиц.

— Кто-нибудь из вас, парни, случайно не знает, где мы могли бы найти Джокопо?

В ответ в него ткнули копьем — весьма недвусмысленный приказ не шевелиться. Нантонги ловко связали Зедду и Энн руки, а потом повели их куда-то, подталкивая копьями.

— Напомни мне снова, — сказала Энн Зедду, — о том, как мудро позволять этим язычникам жить по их обычаям.

— Я слышал от Исповедниц, что они отличные повара. Возможно, мы отведаем новых и восхитительных блюд.

Энн споткнулась, но сумела сохранить равновесие.

— Я не в том уже возрасте, — пробормотала она небесам, — чтобы слоняться повсюду с чокнутым стариком.

Через час нантонги привели их к своей деревне — три десятка широких круглых палаток, стоящих посреди степи. В загонах, огороженных наскоро сплетенным забором, паслись козы и прочий домашний скот.

Нантонги, закрыв лица кусками простого полотна, чтобы духи ненароком не приняли их за жертв во время молитвы, высыпали поглазеть на Зедда и Энн, которых вели через деревню. Их конвоиры, как понял Зедд, вымазались золой и сделали свои лица похожими на черепа с той же целью — чтобы духи приняли их за мертвых охотников и не потребовали себе в жертву.

Пленников подвели к хлеву и втолкнули внутрь. Зедд и Энн, чьи руки по-прежнему были связаны за спиной, не удержали равновесия и оба упали. Это было грязное приземление. Вокруг послышалось хрюканье. Хлев был битком набит свиньями. Судя по количеству навоза, деревня стояла на этом месте уже несколько месяцев. И воняло здесь соответственно.

Охотники духа — их оказалось пятьдесят человек — разделились. Одни вернулись к палаткам, другие остались сторожить пленников. Зедду казалось, что у хлева собралась вся деревня. Нантонги прыгали вокруг и громко кричали — вероятно, выкрикивали послания и просьбы духам, чтобы жертвы получше расслышали их и не забыли передать.

— Почему дух отправился в набег? — спросил Зедд у своих стражей. Он кивнул на Энн и вопросительно пожал плечами. — Почему?

Один из нантонгов, казалось, понял. Он провел ладонью по горлу, словно перерезая его, изобразил мнимую кровь, бегущую из воображаемой раны, а потом указал копьем на луну.

— Кровавая луна? — спросила Энн.

— Красная, — уточнил Зедд. Теперь ему все стало ясно. — В последний раз, как я слышал, Исповедницы взяли с нантонгов обещание, что они больше не будут приносить в жертву людей. Я никогда не верил, что они его сдержат. Слишком глухое тут место. Красная луна, должно быть, испугала их, и они подумали, что духи гневаются. Вот почему нас должны принести в жертву: умиротворить рассерженных духов.

Сидя в навозе, Энн бросила на Зедда убийственный взгляд.

— Я только молюсь, чтобы Натану сейчас было хуже, чем нам.

— Что ты там говорила, — спросил Зедд рассеянно, — насчет того, чтобы слоняться повсюду с чокнутым стариком?

— О чем вы думаете? — спросила Кларисса.

Она прошлась в одну сторону, потом в другую, стараясь двигаться естественно, хотя чувствовала себя манекеном. Она не знала, куда деть руки, и сложила их за спиной.

Натан сидел в роскошном кресле, обитом тканью в коричневую и золотую полоску. Поставив локоть на резной подлокотник, он задумчиво подпирал подбородок ладонью. Серебряные ножны его меча касались кончиком пола.

Натан улыбнулся, всем своим видом показывая, что он чрезвычайно доволен.

— Моя дорогая, я думаю о том, как прекрасно ты выглядишь.

— Правда? Вы не просто так говорите? Вы действительно так думаете? Я не выгляжу… глупо?

Он усмехнулся:

— Нет, только не глупо. Восхитительно — вот самое подходящее слово.

— Но я чувствую себя… Не знаю даже… Это слишком дерзко. Я никогда не видела такого прекрасного платья, не говоря уже о том, чтобы примерить его.

Он пожал плечами.

— Значит, тем более пришла пора это сделать.

Портной, чистенький тощий мужчина с пучком длинных седых волос посредине широкой лысины, вернулся, откинув занавеску в дверном проеме. Он нервно теребил кончик мерной ленты, висящей у него на шее.

— Госпожа находит, что это платье приемлемо для нее?

Кларисса вспомнила инструкции Натана. Она пригладила дорогой синий атлас на бедрах.

— Не могу сказать, что это самое лучшее…

Портной провел языком по губам.

— Ну, госпожа, если бы я знал, что вы удостоите меня своим посещением, или если бы вы заранее прислали мне размеры, я, конечно же, внес бы соответствующие изменения. — Он поглядел на Натана, и его язык вновь пробежал по губам. — Уверяю вас, госпожа, я внесу все изменения, какие понадобятся. — Он поклонился Натану. — Мой господин, что думаете вы? Я подразумеваю — что нужно изменить, чтобы вы остались довольны?

Натан скрестил руки, изучая Клариссу, как скульптор изучает еще не завершенный шедевр. Он прищелкнул языком и покашлял, словно никак не мог принять окончательное решение. Портной нервно теребил конец своей мерной ленты.

— Как и госпожа, я считаю, что оно не очень хорошо сидит в талии.

— Сэр, оставьте ваши тревоги! — Портной подбежал к Клариссе и рукой ужал платье в талии. — Видите? Нужно всего лишь убрать пару стрелок. Госпожа одарена очень изящной фигурой. У меня редко бывают дамы, сложенные столь безупречно, и я могу переделать платье за несколько часов. Почту за честь к вечеру закончить работу и доставить платье вам в… Где вы изволили остановиться, милорд?

Натан небрежно махнул рукой.

— Мне еще предстоит найти подходящее место. А вы что бы рекомендовали?

Портной поклонился снова.

— Бриар Хауз — лучшая гостиница в Танимуре, милорд. Если вы желаете, я пошлю туда своего помощника, и он все устроит.

Натан выпрямился в кресле и, вынув из кармана золотую монету, бросил ее портному.

— Благодарю вас, очень любезно с вашей стороны. — Натан задумался и бросил портному еще золотой. — Уже поздновато, но я уверен, что вы уговорите их приготовить нам обед к нашему приходу. Мы были в дороге весь день и должны хорошенько поесть. — Он помахал пальцем перед лицом портного. — И лучшие комнаты, заметьте. Я не желаю ютиться в тесном свинарнике.

— Ручаюсь, милорд, в Бриар Хауз нет ни одной комнаты, которую даже такой ослепительный вельможа, как вы, счел бы тесным свинарником. И долго ли вы намерены пользоваться услугами гостиницы, если об этом спросят моего помощника?