– Вот как? По-моему, несколько преждевременно. Ты думаешь, это будет полезно?

Управляющий приподнял левую бровь, снова оглядел Оберона, на этот раз внимательнее, и Обр понял, что его снова предали. Рыжая своими улыбочками да показной добротой заманила в ловушку и теперь… Да что теперь! Стряхнув с плеч мешавший полушубок, он шагнул вперед, сгибом левой руки зацепил тонкую шею рыжей предательницы, правой выдернул из-за пояса нож и приставил к мягкой коричневой кофте в точности там, где печень. Приставил так, чтоб лезвие было повиднее, сверкало опасно.

– Ты! Приведи сюда Анну! Быстро!

Рыжая вроде бы испугалась, но как-то странно.

– Ой, дурак, ой, дурак, – торопливо зашептала она, – брось ножик, брось, брось сейчас же!

Грохнула упавшая табуретка.

– Анну сюда. Шевелись! – выкрикнул Хорт, яростно встретил холодный взгляд белобрысого господина и… умер. Совсем. Оказалось, что это очень больно.

Грохнуло, затрещало так, будто по шву порвались сами небеса. Но это не имело значения. Обр лежал на холодном дне, глубоко и надежно. Далеко наверху медленно колыхалась, текла куда-то мутная ледяная вода, проплывали, кружились черные точки мусора. Над водой качались две тени. Слева – темная, справа – светлая. Ну да, все как полагается. Слева темный ангел, а справа, стало быть, светлый. Взвешивают его прегрешения, решают судьбу.

– Все, больше не могу! – простонал светлый и, охнув, исчез из виду. Видно, черные Обровы дела оказались ему не по силам.

Горячо полыхнуло белым огнем – и снова раздался ужасный грохот.

Темный к Обру, видимо, благоволил и исчезать не торопился.

– Да не отчаивайся ты так, – мягко сказал он. – Все! Дышит. Вон, глаза открыл. Вернули мы его.

Светлая голова снова качнулась перед глазами и уплыла в сторону.

– Вернули! Ему повезло, что ты рядом был. В одиночку я бы не справился. И было бы у нас два трупа. Один тут, а другой наверху. Господин Лунь на мелочи не разменивается. Но этот тоже хорош!

– Да. Хвататься за нож в присутствии господина старшего крайна было глупо и опрометчиво.

– Ха! Какой ты вежливый стал. Сразу видно, большой политик. А я не политик. Я тебе так скажу. Видал я злобных болванов, но таких, как этот, – никогда! Ты как? Сможешь еще?

– Кхм. Не уверен.

– Нельзя сейчас останавливаться! Он опять уходит! Где только носит рыжую курицу?!

– Здесь я! – звонко донеслось откуда-то издалека. – Сам ты курица!

– Как себя чувствует господин старший крайн? – осведомился темный.

– А ты не видишь?

Шарахнуло снова. Видно, там, за водяной пеленой, разразилась жестокая буря.

– Плохо дело!

– Щас еще хуже будет! – предрек светлый. – Чего стоишь, глазами хлопаешь?! Помогай!

– Ты что, сам вытащил его? После такого?

– Да!! Не стой как кукла! Он сейчас опять…

– Не ори!

Над холодной колышущейся мутью вспыхнуло яркое рыжее солнце. Горячие обручи сомкнулись на запястьях и потащили Обра наверх, к теплу, к жару, к солнечному пламени. Водяная пленка лопнула, высохла, испарилась, огонь опалил кожу, проник внутрь, растопил ледяной ком в горле. Обр подавился воздухом, задышал, часто и жадно, сел и оказался нос к носу с рыжей служанкой, которая крепко держала его за руки. Она засмеялась и отступила, приглашая и других полюбоваться плодами своего труда.

– Слабаки вы оба! Смотрите и учитесь. Вот как надо!

Оберон поспешил осмотреться. Хорошо бы понять, что все-таки происходит. Он по-прежнему находился в той приемной или, может, кабинете. Как последний дурак сидел на полу. Никакой воды вокруг не было. Вся она осталась за окнами, где лило, грохотало и завывало со страшной силой.

– Я всегда восхищался вашими талантами, госпожа Жданна, – приятным голосом сообщил черноволосый красавец с точеным бледным лицом, сидевший на полу слева от Обра в позе крайней усталости.

– А я нет! – сварливо заметили справа. – Ты зачем его сюда привела, курица этакая? Надо было прямо ко мне.

– Тебя же не было, – возразила курица.

Обр медленно поднял голову. Так и есть. Он. Тот самый. Сидит на коленях, опираясь руками об пол. Вроде силится встать, но не может.

Не раздумывая, Обр кинулся вперед.

– Ублюдок! Где она?!

Белобрысый мерзавец без сопротивления завалился на спину и только прохрипел:

– Уберите его!

Убрали Хорта очень быстро. Сил у него было так мало, что рыжая служанка смогла управиться в одиночку. Оттащила подальше и завернула правую руку за спину. Больно. Надо же, умеет! Обр не вырвался. Зря это он. Погорячился. Сначала надо прийти в себя, а уж потом…

– Отчего это он так… хм… набрасывается? – поинтересовался черноволосый. – Что ты ему сделал?

– Жизнь спас. В третий раз уже, – ухмыльнулся лежащий на полу белобрысый. – Привычка у него такая: сначала я ему жизнь спасаю, а потом он набрасывается.

– Врешь! – дернулся Обр. – Где она?!

– Ножик у него отобрали? – деловито спросила служанка.

– Отобрали. Только вы на это особо не рассчитывайте, – высказался белобрысый, – такой и без ножа зарежет. Слышь, отведи его… ну, туда. Может, польза будет.

Грохнуло и сверкнуло особенно сильно.

– А еще кто-то погодой заняться должен, – задумчиво произнес черноволосый.

– Может, само утихнет, – пробормотал белобрысый, вытягиваясь на полу и закрывая глаза.

– Вряд ли, – вздохнула служанка и пошла к внутренней двери, потянув за собой Обра.

– Куда? – упираясь, спросил Обр.

– Иди уже, – буркнула девица и для верности подтолкнула коленом.

Руку она так и не выпустила, держала цепко. Оберон решил не спорить и не сопротивляться. Ну, до тех пор, пока его на самом деле не начнут убивать.

– А этого я все равно достану! – пообещал сурово, больше себе, чем рыжей.

– Валяй! – легко согласилась она. – Только, когда друг друга доставать будете, меня позвать не забудьте. Страсть люблю смотреть, когда Варка дерется!

– Варка – это кто?

– Ну, господин Ивар. Смех и грех с тобой! Доставать собрался, а как зовут – не знаешь.

– Так это он… тот самый, который всех лечит?

– Угу. Они, стало быть, болеют, рожают, руки-ноги ломают, а он лечит и лечит. В Трубеже, в Пучеже, в Сенеже, в славном городе Бренне, и конца краю этому нет.

– Лекарь? – презрительно скривился Обр.

– Травник. Чего рожи строишь?

– Занятие неблагородное. Для низкорожденных.