– Угощайтесь, господин.

Оберон горбушку принял осторожно и стал медленно жевать, стараясь не уронить ни крошки. Девчонка глядела на него жалостливо. Наверное, тоже думала, что он из этих самых разоренных земель.

– Ну, пошли, что ли, – сказала рыжая, – меня так уже, небось, дожидаются. – И бодро зашагала по огибавшей забор дороге.

– Далеко еще? – снова поинтересовался Обр. Сколько ни крутил он головой, никакого замка по-прежнему видно не было.

– Да вон, – рыжая махнула рукой в сторону гор.

– Где?

– А… ты ж не здешний. Понимаешь… замок… это… построен так. Если не знаешь, сразу и не увидишь.

Оберон кивнул. Такое он понимал. Скрытность – великое дело, залог победы.

Дорога тянулась все вверх и вверх, по пустоши, покрытой бурыми кочками прошлогодней травы. Солнце пекло, как летом. Обр с трудом переставлял ноги, то и дело спотыкался. Выпили всю силу проклятые горы.

– Слышь, – спросил он, просто чтобы отвлечься, – а там у вас, в замке, нету такой… Росту маленького, а глаза большущие серые… и волосы тоже… серенькие… вроде рыженьких? В судомойках или, может, при кухне.

Рыжая приостановилась, поправила лямку короба, глянула с любопытством.

– Есть такая. Как не быть. Анной зовут.

– Че?!

Ноги подкосились, и Обр тихо осел на дорогу. С вывертом ущипнул себя – не снится ли? Осторожно поднял глаза на рыжую.

Та стояла как ни в чем не бывало, щурилась на солнце.

– Что-то ты совсем ослабел. Вставай. Немного осталось.

И протянула маленькую крепкую руку. Хорт помощь принял, поднялся и понял, что отпустило.

– Давай! – торопила его рыжая. – Опоздала я. Теперь меня до вечера ругать будут.

Обр кивнул и послушно зашагал вперед, стараясь вообще ни о чем не думать. Мало ли Анн на свете.

Скоро дошли до края пустоши, до самых скал. Миновали корявую, скрученную временем и ветрами лиственницу. На раскидистых ветках уже проклюнулись зеленые иголочки. На самой нижней ветви зачем-то висел начищенный до рыжего солнечного блеска медный колокол.

Замка Оберон так и не увидел, но девица уверенно повлекла его к густым колючим зарослям, вольготно раскинувшимся меж громадных валунов, за которыми и обнаружились скромные каменные ступеньки. Черный ход, должно быть.

– Знаешь чего, – остановился осторожный Обр, – позови ее.

– Кого?

– Ну, судомойку вашу, которую Анной зовут. Мне с ней поговорить надо.

– Позвать не получится, – помедлив, качнула кудрями рыжая, – занята она. Ты давай, не ломайся. Некогда мне. Сам ее найдешь, сам все скажешь. У нас тут не разбойничье гнездо. На проезжих не бросаемся.

«Кто вас знает», – подумал Оберон, но пошел. Куда деваться-то.

* * *

Лестница, извивавшаяся средь камней, была больше похожа на тропинку. Ступеньки, неровные, разной длины и ширины, имели такой вид, будто их сюда набросали совершенно случайно. Рыжая девица ступала уверенно, видно, привыкла. Но усталые ноги Обра все никак не могли приноровиться, цеплялись за все подряд. Он ждал, когда же откроется крепостная стена, ворота или, на худой конец, калиточка. Наконец, прямо перед носом из голой скалы возникла узкая высокая дверь. Темные плотно прилаженные друг к другу доски, кованые петли, блестящее кольцо ручки. Много народу тут ходит, не иначе. Это успокоило Оберона. Обычный черный ход. Вот и хорошо. Ближе к кухне.

Рыжая потянула за кольцо и вошла, Хорт придержал дверь, протиснулся за ней. Нет, не кухня. Высокий покой с длинными, похожими на щели окнами. Контора управляющего или приемная. Несколько деревянных, на вид не шибко удобных кресел, полки с распухшими от частого употребления книгами и кое-как засунутыми свитками, конторка, заваленная бумагами. За конторкой высокий, тощий человек, слегка похожий на взъерошенную после бури чайку-поморника, лениво вертел в длинных пальцах гусиное перо.

«Одет так себе, – прикинул Обр, – должно быть, управляющий». Поверх белой рубахи с высоким распахнутым воротом конторский сиделец в полплеча, по-домашнему набросил слегка потертый черный камзольчик. Взъерошенность, как видно, происходила оттого, что, пытаясь победить гору громоздившихся перед ним бумаг, несчастный то и дело запускал свободную руку в белые волосы, сколотые в растрепанный хвост. Вглядевшись в скорбное лицо трудяги, Хорт дрогнул. Стиснул под полушубком рукоятку ножа. Теперь он точно знал, что пришел куда следует. Нет-нет. Это не тот, что отнял у него Нюську. Только похож на него. Очень похож. Как старший брат на младшего.

Рыжая девица со стуком опустила короб на каменный пол. Пишущий поднял голову. Унылое лицо осветилось прекраснейшей счастливой улыбкой.

М-да. Уж на что Обр был в таких делах глупый, и то сразу все понял. Со служанками шуры-муры крутите, господин управляющий! И та, дура, тоже прям вся расцвела, зарумянилась даже.

– Ты не знаешь, почему всем этим должен заниматься я? – осведомился управляющий тоном оскорбленной добродетели.

– Так ведь больше некому, – простодушно ответила рыжая. В суровость тона она явно не поверила.

– Скажите, пожалуйста! Некому! А ты что целый день делала?

– Да я вот… почки березовые… Варка просил.

– По-очки. Бере-озовые. Важнее дела у тебя не нашлось!

Рыжая смиренно вздохнула.

– Ну вот, растолкуй мне, какая от тебя польза? Пишешь с ошибками. Считаешь кое-как. До сих пор думаешь, что семью восемь будет пятьдесят восемь.

«А разве нет?» – изумился Хорт.

Рыжая, повесив голову, перебирала оборку кофты.

– И вот результат, – продолжал бурчать управляющий, – во всем этом должен копаться именно я.

– А вы Фамочку попросите, – осторожно предложила девица, – она все быстро сделает.

– Ты хочешь сказать, что наши приходно-расходные книги будет собственноручно разбирать княгиня Пучежская и Сенежская?

Рыжая снова вздохнула. То ли и вправду раскаивалась, то ли прикидывалась.

Белобрысый управляющий в ее раскаяние не поверил.

– И готовить не умеешь, – добавил он мстительно. Подумал, чем бы еще попрекнуть. Поглядел с укором. – И слоняешься целый день неизвестно где. Ты же собиралась к тетке Таисье слетать и тут же назад. Почему так долго?

– Да я ж не одна обратно-то, – попыталась оправдаться рыжая, – у меня вот…

Управляющий косо взглянул на Обра. Будто шилом проткнул.

– Общее истощение, обморожение, на левой ноге два пальца гниет. Того и гляди антонов огонь откроется. Как он еще на ногах держится, не понимаю. Это не ко мне. Это к господину Ивару, и побыстрее. Зачем ты его сюда притащила?

– Так он… это… девицу Анну ищет.