мне?

Оказавшись на палубе, Аббас двинулся к деревянной двери, расположенной на корме судна. Постучав несколько раз, пират отворил ее и, заглянув внутрь, негромко произнес:

– Я привел его.

Ответа не последовало, однако, спустя секунду, Аббас повернулся ко мне и, нахмурив свой единственный глаз, проговорил:

– Тебя ждут, Геворгий Францси. Но помни: стоит тебе проявить неучтивость к капитану, и я лично сдеру с тебя кожу.

Ободренный столь сердечным напутствием, я шагнул в просторную, но весьма скромно убранную комнату. Свежий морской воздух и солнечный свет струились сюда через отрытые настежь кормовые окна, возле которых стоял человек. Впрочем, говорить о том, что это был именно человек не совсем верно. Стоит уточнить – это была женщина. Да-да, сколь ни удивительно и не странно, это была именно женщина! Об этом говорила не только буйная каштановая шевелюра, волнами спадающая на хрупкие плечи, но и элегантная фигура, которую умело подчеркивали плотно облегающие бриджи, завернутые в высокие черные сапоги. Из одежды на капитанше была также белоснежная льняная рубаха с широкими, по последней моде, рукавами и стильный, украшенный серебряной нитью, бархатный жилет. Когда я вошел, она стояла лицом к окну и глядела на подернутое еле заметной рябью синеву бескрайнего моря.

– Вы хотели меня видеть, – откашлявшись, произнес я, стараясь нарушить затянувшееся молчание.

Девушка обернулась, и я едва устоял на ногах от удивления. Лицо, глаза, губы, оливкового цвета кожа – все это было мне хорошо знакомо.

– Феофано! – выдохнул я, чувствуя, как голова идет кругом. – Как ты здесь…

Она не позволила мне договорить. Резко и решительно преодолев небольшое пространство комнаты, Феофано обвила своими руками мою шею, и я почувствовал знакомый фиалковый аромат, который слишком часто мерещился мне во снах. Наши губы встретились, увлекая в пучину страсти, которая, казалось, погубит меня навсегда, однако на этот раз я не позволил этому случиться.

– Что ты делаешь на пиратском корабле? – отступая на шаг, спросил я.

Щеки Феофано горели, а в глазах пылала страсть, точно так, как тогда в Константинополе.

– Ты любишь задавать вопросы, – вздохнула она, опускаясь на деревянный табурет и закидывая ногу на ногу. – Словно надеешься, что ответы сделают тебя счастливее.

– Нет, но они хотя бы объяснят, кем ты стала, – прошептал я.

Глаза Феофано опасно сузились. Только теперь я заметил разительную перемену во всем ее облике. Да, Феофано стала еще прекраснее, но за этой красотой я не узнавал ту юную, робкую девушку, которая когда-то завладела моим сердцем. Теперь, в ее темных, словно морская пучина глазах не было ни тепла, ни надежды, а лишь холодная бескрайняя даль, которую мне было не под силу разгадать.

– Это все, о чем ты хочешь спросить меня после трех лет разлуки? – приподняв брови, поинтересовалась она. – Вот так ты себе представлял нашу встречу?

Ее упрек заставил меня пожалеть о сказанном. Я медленно прошелся по каюте, стараясь не встречать с Феофано глазами, и, наконец, остановился возле распахнутого окна.

– С момента нашей последней встречи в Константинополе, не проходило и дня, чтобы я не вспоминал о тебе. У меня не было ни малейших сомнений в том, что судьба сведет нас снова. И вот ты здесь, передо мной, еще прекраснее, чем прежде, словно годы не имеют над тобой власти. Все это похоже на сладостный сон, если бы не обстоятельства, при которых мы встретились.

Феофано медленно встала и сделала шаг ко мне.

– Ты серьезно думаешь, что это случайность? Что мы встретились через столько лет лишь благодаря велению судьбы?

Я посмотрел на нее вопросительным взглядом, а она рассмеялась так, как не смеялась еще никогда.

– Ты умный человек, Георгий, но, порой, наивен, как дитя.

Феофано приблизилась настолько, что я ощутил ее горячее дыхание:

– Это я сделала так, чтобы мы встретились, – прошептала она. – Именно сегодня, именно здесь, на моем корабле.

Заметив мое удивление, девушка отступила на шаг и раскинула руки.

– Да-да, Георгий, это все устроила я, – воскликнула Феофано. – Я знала, какую миссию поручил тебе император, а рассчитать маршрут, по которому ты будешь возвращаться в Константинополь, не составило особого труда.

Феофано, похоже, радовал тот факт, что ее план был реализован от начала и до конца.

– Признаться, шторм избавил меня от необходимости открывать огонь по твоему кораблю, в противном случае могли пострадать люди. Однако с этими потерями я была готова считаться, лишь бы снова увидеть тебя.

Она шагнула ко мне, обхватила ладонями мою шею и заглянув мне в глаза, промолвила:

– Помнишь, я предлагала тебе уехать? Я знаю, мужчины по своей природе гордецы и не любят, когда решают за них. Но послушай: вот, у нас есть корабль, есть богатства, которых хватит до конца наших дней. Подумай, не об этом ли мы мечтали? Вот она истинная свобода! Только ты и я в безбрежном океане! Свободные от законов, порядков и глупых правил!

Феофано говорила вдохновенно и ее глаза светились дотоле небывалым блеском. Казалось, будто бы вся ее жизнь свелась к этому моменту и зависела от единого моего слова. А возможно, так оно и было на самом деле.

– То, что ты предлагаешь – слишком хорошо, чтобы быть правдой, – мягко сказал я, касаясь ее волос и вдыхая их аромат. – Но подумай сама, как я могу оставить родной дом, семью, императора? Все то, что я так долго создавал и за что поклялся отдать жизнь!

Мои доводы, похоже, не произвели на Феофано никакого впечатления. Ее губы прошептали:

– Это всего лишь цепи, которые надо разорвать. Позволь, я освобожу тебя от них.

Она нежно взяла меня за руку и стала увлекать на устланное одеялами и подушками ложе. Несмотря на удивительную абсурдность ситуации и мучившие меня вопросы, я вновь оказался бессилен перед чарами Феофано.

Резкий крик и последовавший за ним удар о воду, резко привели меня в чувство. Я кинулся к окну, стараясь разобраться, что произошло. Один из людей Риццо оказался за бортом, а стоявшие на корме нашего корабля пираты, смеясь, грозили ему тесаками и ружьями.

– Что они делают? – спросил я.

– Не волнуйся, они не причинят вреда твоим людям.

Послышались выстрелы и несколько пуль просвистело над головой выпавшего моряка, а на борту послышался звон мечей.

– Что там происходит? – нетерпеливо спросил я. – Немедленно прикажи остановить это!

– Я же уже сказала…

Я схватил Феофано за плечи.

– Послушай, на борту мой сын!

Несколько мгновений она смотрела на меня, а затем не отводя глаз, выкрикнула:

– Аббас!

Темнокожий пират тут же появился в дверном проеме.

– В чем дело? – повернулась к