Дома меня уже ждали родные. Жена выглядела усталой, но счастливой и я, не в силах сдержать слез, упал на колени и принялся целовать ее нежные руки. Вскоре из комнаты с радостным криком выбежала моя дочь – Тамар, которая стала еще милее и прекраснее, хотя мне пришлось строго отчитать ее за то, что она пользуется помадой, сурьмой и тушью, которые не приличествуют таком юному возрасту. Тамар надула губки, выказывая этим свое возмущение за то, что я не оценил ее трудов. Чтобы заслужить ее расположение, я тут же вручил ей золотые серьги, которые получил в подарок от жены грузинского князя. В это время к нам спустился мой сын – Иоанн. Он заметно подрос и мне было отрадно наблюдать, как из мальчика он превращается в настоящего мужчину – гордость и опору семьи. Природа наградила его не только умом и силой, но и удивительной красотой, так что многие юные девушки, да и некоторые мужчины обращали на него внимание, когда мы проходили по улицам города. Однако я надеялся, что врожденная скромность и хорошее воспитание помогут моему сыну избежать тех опасных искушений, которые не приносят ничего, кроме запоздалого сожаления и горького послевкусия.

Я огляделся по сторонам, ибо в глубине моей души еще трепетала безумная надежда, что я найду в своем доме и другого сына – Алексея. Но чудес не бывает. Мой младший сын, которому нынче шел девятый год, был мертв для всех, кроме меня, и эта тайна жгла мою душу изнутри, как расплавленный свинец. Мне пришлось взять себя в руки и не выказать горя, хотя видит Бог, это стоило больших усилий.

На следующий день я сразу же направился во дворец, чтобы сообщить о результатах своего посольства. Император был несказанно рад видеть меня после столь долгой разлуки и, коротко выслушав мой доклад, расцеловал в обе щеки.

– Я многим обязан тебе, – сказал василевс. – Знаю, что эта миссия была не из легких, но ты справился с ней как нельзя лучше.

Государь отошел в сторону, поправляя складки своего плаща и разглаживая бороду.

– Жаль, что на иных своих поданных я не могу положиться, как на тебя, – печально произнес Константин Палеолог. – На прошлой неделе из города сбежал патриарх Григорий Маммас. Он направился прямиком в Рим и теперь настраивает западных христиан против нас.

Император виновато посмотрел на меня и добавил:

– Боюсь, что скоро тебе вновь придется покинуть Константинополь.

Мысль о новой разлуке с семьей пришлась мне не по душе, но я не мог подвести Константина Палеолога, как когда-то подвел его брата…

– Государь, ты, как и прежде, можешь рассчитывать на меня, – произнес я, склонив голову. – Пусть даже очередная миссия несколько повредит моей семейной жизни.

Император по достоинству оценил эту жертву и вновь обнял меня за плечи.

– Довольно я мучил тебя поручениями, не давая взамен достойной награды, – произнес он. – Теперь я желаю сделать тебя своим первым архонтом и пусть отныне все кланяются тебе, как ранее кланялись мне.

По телу моему пробежала дрожь.

– Я не смею даже просить о таком, ведь возвысив меня над другими, ты оскорбишь очень многих достойных и знатных людей.

– Об этом не переживай, – успокоил меня василевс. – Они согласятся с этим, вот увидишь. А теперь ступай. Завтра же все узнают о моем решении.

Я отправился домой, но на следующий день в коридорах дворца мне встретился Лука Нотарас, который едва не сбил меня с ног, вылетев из-за угла.

– А, это ты, Георгий! – пробормотал он, оправляя свой халат. – Значит, твои странствия окончились?

– Как видишь, – ответил я. – Однако у меня нет времени на разговоры – меня ждет василевс.

– Постой! – Нотарас схватил меня за руку. – Я уже говорил с императором и слышал о том, что он хочет возвысить тебя.

– Что же из того?

– Я пытался отговорить его от этого шага, – признался Нотарас, – ведь ты незнатного рода и своим новым положением будешь только вызывать зависть у многих видных архонтов. Зачем это нужно?

В голосе мегадуки послышалась угроза. Я заглянул в его лукавые глаза, стараясь понять, что же происходит с этим спесивым человеком. Неужели он так боится моего назначения? Или это обыкновенная зависть?

– Императору лучше знать, как следует поступить, – холодно ответил я. – Мне же, как и тебе, остается лишь подчиниться его воле.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и поспешил к василевсу. Императора я застал в самом скверном расположении духа – он шептал проклятия и метался по комнате как затравленный зверь.

– Лука Нотарас зашел слишком далеко! – гневно вскричал Константин Палеолог. – Жаль я не могу лишить его всех титулов и изгнать прочь из города!

Когда я, пораженный поведением императора поинтересовался в чем собственно дело, он, немного успокоившись, ответил:

– Вчера я позвал Нотараса к себе и сказал ему, что хочу назначить тебя великим логофетом[83]. Он же заявил, что ты недостоин такого высокого титула и посоветовал назначить тебя великим примикирием[84], что якобы и так будет для тебя слишком много.

Константин перевел дух и продолжил:

– А сегодня утром он подослал ко мне своих лизоблюдов, которые, размахивая передо мной грамотами с его подписью, требовали для одного из них чин великого логофета, а для другого – чин великого стратопедарха[85]! Как тебе это нравится?

Я смиренно молчал, уткнувшись в пол, а император, не дождавшись ответа вновь пришел в невероятное возбуждение:

– Я хотел выгнать этих наглецов из дворца, однако не стал этого делать, поскольку не желаю плодить врагов еще и среди знати. Так вот знай: если Лука Нотарас и дальше будет настаивать, я дам этим двоим более низкие должности. Тебя же, я назначаю великим логофетом и пусть все эти архонты хоть лопнут от зависти!

Я упал на колени перед императором и, поцеловав край его пурпурной мантии, воскликнул:

– Да будет твое царствование долгим и счастливым! И хотя я благодарен тебе за столь великую честь, однако не желаю, чтобы из-за меня на твою голову сыпались упреки и обвинения. Я скорее соглашусь принять самую лютую смерть, если это принесет мир и счастье твоему благословенному правлению.

Василевс поднял меня с пола и, глядя в глаза, сказал:

– Ты говоришь, как хороший слуга и верный друг, однако не переживай ни о чем. Я не просто воздаю должное за твои заслуги, но и хочу, чтобы ты имел соответствующий чин для исполнения одного моего важного поручения.

Император позвал нотария[86] и приказал ему подготовить