нему Феофано. – Почему твои люди не соблюдают дисциплину?

– Во всем виноват этот пес Бернардо, – ответил великан. – Он потребовал, чтобы захваченные в плен христиане выкупили свою свободу, остальная команда его поддержала. Я не стал вмешиваться, однако на захваченном корабле оказалось несколько безумцев, которые попытались оказать сопротивление. К счастью, обошлось без жертв.

– Хорошо, – кивнула Феофано. – Я полагаюсь на тебя.

Аббас кивнул, бросил на меня недобрый взгляд, а затем ушел, плотно прикрыв за собой дверь. Однако я был уверен, что он продолжает подслушивать наш разговор.

– Долгое морское путешествие, наполненное страхами и лишениями, делает людей жестокими, – сказала Феофано. Подойдя к окну, она втянула в себя свежий морской воздух и ветер запутался в ее волосах. – Бернардо и его головорезы служат мне лишь потому, что со мной у них гораздо больше шансов выжить. А еще из страха перед Аббасом, которого они считают людоедом лишь потому, что он родом с африканского побережья. Стоит мне показать себя слабой… Ты знаешь, что тогда они сделают.

Я посмотрел на Феофано, лицо которой вдруг сделалось жестким.

– Но зачем ты связалась с этими мерзавцами?

– Это долгая история. – Феофано опустила глаза. – Но мы не закончили. Что ты ответишь на мое предложение, Георгий? Будешь ли ты со мной, как когда-то обещал, или и дальше будешь служить императору?

Сжав кулаки и стиснув зубы, я молча глядел на уходящее за горизонт красное солнце. Решение было принято, но вот озвучить его оказалось гораздо сложнее.

К счастью, Феофано все поняла без слов.

– Прости, я не должна была ставить тебя перед этим выбором. – Она улыбнулась, а в глазах ее заблестели слезы. – Ты остался прежним, а я не желала этого замечать.

Она отошла в сторону, пряча от меня лицо. Справившись с собой, Феофано вдруг спросила:

– Твой сын… сколько ему?

– Двенадцать лет.

– Двенадцать, – повторила Феофано. – Как быстро летит время. Когда мы встретились впервые в Патрах, я была немногим старше. Но с тех пор прошло уже столько лет, и я с трудом узнаю себя.

Она глубоко вздохнула и повернулась ко мне.

– Ты, вероятно, захочешь спросить меня и о другом своем сыне. Не так ли?

Феофано угадала мое желание. Хотя я страшился узнать правду.

– Алексей жив, – произнесла она. – Болезнь ему больше не угрожает.

– Я могу увидеть его? – с надеждой спросил я.

Девушка покачала головой и вновь устремила взгляд на простирающуюся до самого горизонта зыбкую морскую гладь.

– Ступай, я была рада еще раз увидеть твое лицо. Пожалуй, нам незачем видеться снова.

Я шагнул к ней, но Феофано отстранилась и жестом указала на дверь.

– Не надо, прошу. Я не люблю долгих прощаний.

Некоторое время я стоял молча, а затем повернулся и медленно зашагал к двери.

– Георгий! – вдруг послышалось за моей спиной. Я оглянулся. Феофано нервно кусала губы. – Скажи, твоя миссия… Она закончилась успешно?

– Помимо даров, я везу в столицу одни только обещания, – признался я.

Феофано некоторое время молчала, а затем решительно произнесла:

– В таком случае бери свою семью и беги из Константинополя.

Ее слова вдруг пробудили в моей памяти тот тяжелый сон, который пророчил столице ромеев неминуемую гибель. Феофано что-то скрывала от меня, но я не посмел спросить ее об этом. Потом мне еще не раз придется об этом пожалеть.

– Я подумаю над твоими словами, – солгал я.

– Прощай, Георгий, – отворачиваясь произнесла девушка.

– Прощай, – ответил я и едва слышно добавил: – Я люблю тебя, Феофано.

Мое возвращение на корабль моряки встретили радостными криками. Следовавший за мной Аббас повернулся к Бернардо и его людям, что-то грозно крикнул на непонятном мне языке, а те, в свою очередь, разразились воем и руганью. Забрав то, что уже успели награбить, пираты покинули наш корабль, убрали мостки и разрубили канаты.

Оказалось, что венецианские моряки Риццо не теряли времени даром. Во время нашей вынужденной стоянки удалось починить обшивку корабля и кое-как залатать паруса, так что вскоре мы взяли прямой курс на Константинополь.

Я стоял на палубе корабля и еще долго вглядывался в морскую даль, куда навстречу багровому солнцу устремилась галера Феофано. Судьба свела нас лишь для того, чтобы вновь разлучить. И, несмотря на комок, который подступил к моему горлу, я был уверен, что сделал все правильно.

Да, все было сделано правильно. Но как убедить в этом свою собственную душу, которая стонет от немыслимой боли?

* * *

В Константинополь мы прибыли спустя четыре дня.

В гавани меня уже ожидал отряд эскувитов, которые тут же сопроводили меня во Влахерны. Император с нетерпением ждал моего доклада.

– Ну? Какие вести ты привез? – спросил василевс, едва я вошел в его покои.

– На Родосе мне оказали весьма теплый прием. Рыцари-госпитальеры показали обширные разрушения, причиненные их крепости недавним вторжением египетского султана, которого они с успехом одолели и сбросили в море.

– А что ответил великий магистр на нашу просьбу? – поинтересовался император.

Я немного замялся, но под пристальным взглядом императора произнес:

– У рыцарей сейчас нет возможности оказать нам военную помощь, однако магистр обещал активизировать действия своего флота и предпринять экспедицию против главной морской базы османов на Галлиполи. Кроме того, госпитальеры в скором времени передадут в наше пользование несколько пушек и ручных кулеврин, захваченных у африканских пиратов.

Константин Палеолог тяжело опустился на стул и положил голову на скрещенные пальцы.

– Этого недостаточно, – глухо проговорил он. – Нам нужны мастера и инженеры, которые смогли бы укрепить стены города, установить на них орудия и…

Последнюю фразу василевс не успел договорить – в коридоре послышался возня и через несколько секунд на пороге комнаты появился смуглый, чернобородый мужчина, облаченный в длинный, расшитый золотом кафтан. Оглядев залу, он кивком головы поприветствовал меня и смело направился к трону. Перед нами стоял принц Орхан, внук султана Сулеймана и один из главных претендентов на Османский престол.

– Что привело вас сюда, в столь ранний час? – спокойно спросил император, когда гость, приложив ладонь к груди, поприветствовал его легким поклоном.

– Мне стало известно о срочном письме, которое вы передали с вашим посланником в Анатолию, – немного отдышавшись, проговорил Орхан. – В этом послании речь идет обо мне, не так ли?

Я с удивлением перевел взгляд на императора, решительно не понимая, о чем говорит османский царевич.

– Все верно, – кивнул василевс. – Вы успели ознакомиться с ним?

– К великому несчастью – да! – воскликнул Орхан, сжимая кулаки. – Вы решили использовать мое имя для того, чтобы поправить свои финансовые дела и даже не поставили меня в известность! Как вы могли?!

– У