«Десять».

В твин Алекса посыпались многочисленные снэпшоты, озаглавленные:

«Для Джона».

«Дорогая Катя…»

«От папа и мамы для Донгмей».

«Привет, Сёма…»

«Для Элли Смит. Господь Всемогущий напра…»

Это были обращения родителей, оставшихся на Броске. Алекс должен передать их детям, объяснив, почему родители погибли.

— Не так я представлял свой уход в отставку, — пробормотал Алекс, утирая слезу с левого глаза. — Я всего лишь хотел вернуться на Марс, пройти все операции, и жить ещё сто лет, обучая молодых капитанов…

«Три секунды, — сказал начальник. — Береги детей. Передай им, что родители любят их. Скажи, что мы…»

Конец фразы затерялся в шуме крови, прилившей к мозгу Алекса. Морщинистой, но уверенной рукой он перевёл метку на проект-панно, отправляя грузовик Даллас Корби в червоточину, которая на пару секунд открылась в области переброски.

Алекс не отрывал прыгающего взора от метки на проект-панно. При необходимости корректировал её. Все остальные проект-панно покрылись красными таблицами — управляющий ИИ корабля требовал немедленно прекратить полёт в червоточину, ведь станция Бросок не передала координаты!

Но капитан передвигал метку, ориентируясь не данным системы, а глядя на изображение космоса: там мерцала червоточина, подсвеченная сигнальным лазером грузовика. Только по искривлениям светового луча, можно было определить её положение и размер.

— Господи, — зашептала Лида. Закрыв глаза, она молилась.

Капитанская рубка затряслась и раздвоилась, как в кривом отражении. Проект-панно пошли рябью, а твины людей временно замолчали. Бросок через вселенскую червоточину отличался от коротких и давно привычных прыжков по Солнечной Системе.

Алекс схватился за голову, но не от боли, а от ощущения, что внутри вот-вот взорвётся новая Вселенная и вот после этого будет больно.

— Ух, бля, — кратко описал Вадим свои ощущения.

Лида Вонг сидела прямо, вцепившись в подлокотники. Её губы шевелились в торопливой молитве.

Особенно сильно страдали дети, вообще не предупреждённые о происходящем.

Длилось это раздвоение недолго. Алекс первым отстегнул ремень и поднялся на ноги. Лида Вонг открыла глаза и тоже встала.

Вадим молодцевато выпрыгнул из кресла:

— Мы начнём обход корабля. Мало ли какая тварь проскочила.

— Да, — растерянно согласился капитан. — Големы очень быстрые.

Когда Вадим вышел, Лида посмотрела на капитана:

— Что теперь?

Алекс вывел на проект-панно цифру обратного отсчёта, оставшегося до прибытия.

7 799 часов.

— Теперь будем жить в этой пустоте.

Лида опустилась обратно в кресло:

— Я… я не могу понять… всё так быстро произошло.

— Космос обманчив. Ты можешь затратить сотни часов на тупое перемещение к астероиду, но чтобы разбиться об него нужно всего пара минут. Привыкай. Ты же будущий адмирал Локусянского космофлота.

Лида слабо улыбнулась в ответ. Алекс подогнал к себе ИТАК и достал тросточку:

— Ну, мисс, хватит прохлаждаться. Пошли знакомиться с пассажирами.

* * *

Спустя один земной год Даллас Корби вышел из червоточины в десятке тысяч километров от Локуса. Экстренный вход в червоточину, который произвёл капитан ранее, не прошёл даром — станция получила сильные повреждения на выходе. Основной двигатель отказал. Работал только левобортный, маневровый.

Капитан и его помощница ухитрились использовать инерцию выхода и направили капсулу к планете, надеясь попасть в сферу её притяжения.

Это был страшный момент, который тянулся не один десяток часов. Если бы они промахнулись, станцию унесло бы дальше в космос, где их ждала неминуемая смерть.

Но они не промахнулись. Алекс вывел корабль на орбиту и удержал его достаточно долго для того, чтобы перехватить сигнал маяка Космодром-Восток.

— Странно, что у големов всего один космодром. Разве они не должны были за все эти годы построить сотню? — спросила Лида Вонг. — На орбите почти не заметно активности. Только устаревшие спутники BATS. Да и то их мало.

— Хорошо, что хотя бы такой космодром есть, — сказал Алекс. — Его гравитомагнитные ускорители примут нас и мягко посадят.

Сверившись с данными маяка, Лида помрачнела:

— У этого космодрома всего два кольца. Не понимаю. Чем они тут занимались целый век?

— Хм. Согласен. Это странно. И плохо. Всё равно, попробуй связаться с космодромом.

Из третьего кресла поднялся Вадим Кожевников:

— Я бы попросил не разговаривать с местными.

— Но как мы сядем без их разрешения? — удивилась Лида Вонг.

— Молча и нагло, — ответил Вадим. — Не забывайте, мы здесь, чтобы уничтожить их, а не жить долго и счастливо, взявшись за руки.

— Но, сэр…

— Выполняйте, — рявкнул Вадим.

Алекс подмигнул Лиде и шепнул:

— Помнишь? Или на коленях или на четвереньках.

Алекс и Лида вывели корабль на траекторию падения. Вадим Кожевников затребовал связь с сервером BATS, чтобы запустить смертельную команду.

После минуты работы, Лида Вонг сказала:

— Не понимаю… Сервер отвечает, что ещё ни один синтезан на Локусе не выработал ресурс.

— Что? — удивился Вадим. — Бред какой-то. Запускай очистку.

— «Запуск протокола очистки невозможен из-за несоответствия параметров запроса».

— Что это за бессмыслица?

— Не знаю, майор. Это ответ сервера.

Пока Вадим Кожевников размышлял, Алекс запустил руку в ИТАК, достал щепотку марихуаны и квадратик папиросной бумаги. Капитан страдал от лёгкой формы позвоночных болей — беды всех пожилых космонавтов. Не желая принимать болеутоляющие, заменял их марихуаной.

Вадим задумчиво смотрел на проект-панно, где отображалась часть Локуса с космодромом. Всего этого видно не было из-за толстого слоя облаков.

— Майор, — напомнила Лида Вонг. — Напоминаю, у нас нет двигателей. Мы должны начать снижение сейчас, если хотим попасть на космодром. Иначе нас отнесёт в другую часть планеты.

— А без двигателей мы не сядем, — сказал Алекс, делая первую затяжку. Дождавшись, когда трава подействует, выдохнул: — Нам хоть как придётся садиться на гравикольца. Иначе — смерть.

— И у нас есть две минуты на решение, — добавила Лида Вонг.

Вадим призвал в рубку специалиста по Эксплоре. Целую минуту он что-то делал на проект-панно, общаясь с сервером, потом сказал: