Эрнест прочитал последнюю часть «Автобиографии Элис Б. Токлас» в августе прошлого года в Испании. Тогда книга привела его в ярость. Сравнение с женщиной, которая во многом ни на кого не была похожа так, как на Грейс Холл Хемингуэй, бесило его, и, конечно, было до смерти обидно, что его произведения называли производными (или украденными) от писательницы, которая публиковалась лишь в маленьких журналах, а ее книги печатались по частным заказам. Впрочем, так было до того, пока ее «Автобиография» не появилась в «Атлантик мансли» (том самом журнале, который покупала Грейс, чтобы, по мнению Эрнеста, казаться интеллектуалкой) и позднее не была напечатана в издательстве «Харкурт и Брейс». «Автобиография Элис Б. Токлас» одномоментно стала бестселлером и завоевала блестящий успех у критиков, вроде Эдмунда Уилсона – а это, Хемингуэй хорошо знал, был настоящий подвиг. Гертруда Стайн собиралась отправиться в свое знаменитое турне по Америке, которое сделает ее по-настоящему известной почти в каждой американской семье.

Замечания Уиндема Льюиса о «стайнизации» Хемингуэя были как соль на открытую рану. Эрнест никогда больше не встречался с Льюисом, но позже описывал его в «Празднике, который всегда с тобой» как «гнусного» человека, чье лицо напомнило ему лягушку. По дороге домой он пытался придумать, что же Льюис напоминает: «блевотину», решил Эрнест. Он постарался вспомнить лицо Льюиса под черной широкополой шляпой, но смог представить только глаза. Когда Эрнест увидел эти глаза в первый раз, то подумал, что это глаза «насильника-неудачника». К сожалению, Уиндем Льюис умер в 1957 году и не узнал об изобретательном оскорблении.

* * *

В конце марта на борту «Иль де Франс» Эрнеста и Полин ждала интересная встреча. Среди пассажиров была актриса Марлен Дитрих, которая находилась на корабле со своей восьмилетней дочерью, Марией. По легенде, актриса хотела присоединиться к вечеринке в столовой, но увидела, что ей придется стать тринадцатым участником. Марлен была суеверна и хотела уже отказаться, но тут вперед вышел Хемингуэй и заявил, что готов стать четырнадцатым. С этого дня началась долгая дружба между Эрнестом и женщиной, которую он всегда называл «Капуста» [нем. kraut – довольно обидное прозвище немцев, «квашеная капуста», «фриц», «немчура». – Прим. пер.]. Она звала его Папой, он обращался к ней Дочка и разыгрывал целый спекталь с объяснениями в любви в каждом письме к ней. Однако их отношения были целомудренными.

Кроме Марлен на борту находилась 27-летняя Кэтрин Хепберн, которая только что закончила съемки в драме 1932 года «Билль о разводе» и пережила не так давно провал с бродвейской постановкой «Озеро». Хотя Хепберн и Эрнест, похоже, так и не стали близки, они подшучивали друг над другом на нью-йоркской пристани для прессы, и Эрнест сказал Хепберн на прощание: «Не переигрывай». По словам биографа Хепберн, именно Кэтрин была той таинственной женщиной, которая вдохновила Хемингуэя на образ «богатой суки» из «Снегов Килиманджаро». Эта загадочная женщина, по рассказу Хемингуэя, предложила профинансировать вторую экспедицию в Африку, вместе с ней и Полин в качестве сопровождающих. Он стал возражать; возможно, это предложение было случайным и несерьезным – оплатить расходы на сафари на троих человек было не под силу никому во время Депрессии (кроме, может быть, дяди Гаса). И все же весьма интересно, что эта мимолетная встреча – Эрнест так и не раскрыл инкогнито женщины – дала жизнь одному из лучших его произведений. Интересно также, что он не стал продолжать дружбу с Хепберн. Возможно, она была слишком независимой – и не могла стать Дочкой.

После того как «Иль де Франс» бросил якорь в Нью-Йорке, Полин отправилась на поезде на Ки-Уэст, а Эрнест занялся важными делами. Он хотел катер. После недолгих поисков он нашел модель, которую ему хотелось, в каталоге «Уилер шипъярд». Он отправился в Бруклин взглянуть на склад и выбрал тридцативосьмифутовый прогулочный катер из линейки «Плеймейт». Эрнест договорился с «Эсквайром» об авансе 3000 долларов и затем прибавил к этой сумме 2500 долларов от «Скрибнерс» (катер стоил 7495 долларов). Сейчас он платил собственными деньгами, не деньгами Полин или Гаса Пфайффера. Эрнест назовет катер «Пилар» – таким был пароль, который они с Полин использовали в письмах во время стодневной разлуки. «Пилар» была построена из разных пород дерева, в первую очередь из канадской ели и красного дерева из Гондураса, и покрашена в черный цвет, а не привычный белый. Катер вмещал до шести человек, на нем был установлен двигатель «Крайслер краун» мощностью 75 лошадиных сил и резервный двигатель «Лайкоминг» на 40 лошадиных сил. Кроме того, Эрнест попросил установить на катер резервуар для морской воды (для хранения наживки и мелкой рыбешки), четыре топливных бака на 75 галлонов каждый, если он вздумает отправиться в длительную экспедицию, и опускающийся транец для приманивания крупной рыбы; позже он пристроит продольный мостик. В конце апреля катер прибыл в Майами, и Эрнест перевез его на Ки-Уэст вместе с Бра Сондерсом и представителем «Уилера». Все, что он делал, относилось к подготовке к будущей рыбалке. По пути в Майами Эрнест заехал в Филадельфию, где встретился с Чарльзом Кадваладером, руководителем Филадельфийской академии естественных наук, который занимался изучением промысловой рыбы, в особенности марлина. Эрнест согласился встретиться летом с Кадваладером и Генри Фаулером на Кубе, чтобы вести наблюдения за марлином.

В феврале приехал младший брат Эрнеста, Лестер, которому тогда было девятнадцать. Перед приездом он отправил сообщение, что прибывает на Ки-Уэст на катере. Как и Кэрол, Лестер был настоящим наказанием для старшего брата. Эрнест напускал на себя еще более грозный вид, когда Лестер, казалось, бездельничал. Всего через год после смерти отца Эрнест потребовал, чтобы Лестер стал выполнять свою долю работы. В письме Кэрол о Бароне (как они называли Лестера между собой) Эрнест перечислил собственные обязанности[45], которые выполнял еще со школы, чтобы внести вклад в семейное благополучие: разносил местную газету «Оук ливз», работал в школьной столовой и каждое лето выполнял много подсобной работы. Еще в 1930 году Эрнест писал матери, что Лестеру нужно устроиться на работу, иначе он рискует получить взбучку. Эрнест напоминал матери, что в семье найдется авторитетная фигура, он может приехать в Оак-Парк и как следует взяться за Лестера.

Лестер с детства мечтал повидать мир. Первый год средней школы он провел на Гавайях со своей тетей (сестрой Эда), Грейс Ливингстон, и ее семьей. Лестер собирался поступить в Мичиганский университет, однако, когда пришло время подавать документы, он был где-то в другом месте, и больше не делал попыток пойти в колледж. Как и старший брат, Лестер видел себя писателем и в конечном счете стал зарабатывать на жизнь журналистикой.

Лестер сам, за 600 долларов, построил 17-футовый парусник и назвал его «Сыщик». Он собирался пройти под парусом до Южной Америки. На Ки-Уэст Лестер приехал с Алом Дудеком, своим приятелем из Петоски, и без умолку рассказывал истории о своем путешествии из Мобила, штат Алабама, за которое он пережил семь крупных штормов, и каждый раз ему приходилось спускать паруса и дрейфовать на якоре. Эрнест, заметивший, что на Ки-Уэсте давно стоит умеренная погода, засомневался в рассказе, но с радостью принял младшего брата, точно так же, как принимал молодых друзей, к которым часто относился как к младшим братьям. Последним таким посетителем оказался Арнольд Самуэлсон, двадцатидвухлетний почитатель его творчества, который добирался до Эрнеста на грузовых поездах из Миннеаполиса, надеясь узнать, как стать писателем. Эрнест сказал, что будет платить ему доллар в день и кормить, если тот будет ночевать на «Пилар» и помогать с вылазками на рыбалку. Позднее Самуэлсон напишет о том, как провел год на «Пилар», и подробно опишет одну из первых рыболовных экспедиций.