шла подобру-поздорову. Нарвётся.

– Молодой человек, вы меня слышите?

– Да никому не сдался твой подвал!

– Да вы что? А если аварийка опять приедет?..

Женщина поперхнулась тирадой. Послышалась тихая возня. Должно быть, не в меру любопытной дамочке показали ножик-бабочку или что-нибудь посерьёзнее. Слуха коснулось едва слышное потрескивание – очень характерное, сопровождающее примитивный магический приём. Охранник, похоже, даровитый. Жаль тётку. Зря она прицепилась к этому типу…

Отчётливо лязгнул замок. Верховский сощурил едва послушные веки от хлынувшего в подвал дневного света. Сволочи… Никуда он отсюда не денется, могли бы хоть не мучить лишний раз…

– О господи!

Торопливый цокот невысоких каблуков по бетонному полу. Испуганное, неровное дыхание. Неужто не в меру боевая дама каким-то образом прорвалась мимо бугая на входе? Как бы ей намекнуть, что вызывать надо отнюдь не полицию?..

– Л-л-леший побери… Это вы! Как же…

Шаги бестолково прокатились из стороны в сторону. Знакомая незнакомка, кто бы она ни была, пыталась понять, что делать дальше. Верховский подсказал бы, если бы сумел.

– Что тут такое?.. Г-господи, я никогда такое сложное не распутывала… По-по-подождите, сейчас соображу…

Разумеется, он подождёт. За прошедшие часы он так свыкся с тесной удавкой чар, что чувствовал самые тонкие перемены в их незримых контурах. Неверные движения заклинательницы причиняли ему боль; к счастью, женщина об этом не подозревала – орать и корчиться он не мог. Потом с удвоенной силой заныли отвыкшие от движения мышцы. Верховский рухнул бы на пол, если бы не верёвки.

– Какой кошмар! – спасительница прерывисто выдохнула, словно это её только что вызволили из плена парализующих чар. – Я-я-я не слишком вам… навредила?

– Жить буду, – хрипло выдавил Верховский, с трудом размыкая сцепленные ладони. – Спасибо вам.

Он кое-как повернул голову. Марина – не Сирена, Шилова – глядела на него во все глаза, бледная, как простокваша. То ли решила, что сделала всё возможное, то ли впала в ступор. Верховский столкнул с правой руки опостылевшую перчатку и, прогоняя онемение, пошевелил пальцами. Надо выбираться отсюда, и поскорее, а зализывать раны можно будет потом.

– Развяжите.

Марина дёрнула головой и бестолково завозилась с узлами, стёсывая ногти о грубую верёвку. Глупое создание! А ещё научный сотрудник…

– Вы чёртов маг, чего вы копаетесь?

Гневный оклик заставил её собраться с мыслями. Кожи коснулся жгучий жар, запахло палёной дратвой. Верховский повёл плечами, наслаждаясь возвращённой властью над собственным телом. Сам кое-как содрал оставшиеся путы. Встать получилось не сразу, удержаться на ногах – и подавно. Марина услужливо подставила локоть.

– Мобильник при себе? – мрачно осведомился Верховский. Шилова покладисто закивала. – Наберите на дежурный номер… Тут опасный нелегал ошивается, пусть ловят…

– Да-да-давайте сначала выйдем, – севшим голосом попросила она. – Господи, какой ужас… Прямо тут, у нас…

Охранник валялся без сознания на снегу у подвальной двери. Верховский, поразмыслив, решил, что лучше перетащить его под крышу, чтобы ненароком не заработал обморожение и не привлекал внимания прохожих. Марина не прекословила – помогла волочь тяжёлое тело и прикосновением закрыла грозно лязгнувший замок. На улице её пробрала крупная дрожь.

– Идёмте скорее… Из дома позвоним…

– Вы здесь живёте?

– Да, в общежитии… Второй подъезд, вот сюда…

Она и впрямь достала телефон, едва переступив порог тесной комнатки. Не дожидаясь приглашения, Верховский рухнул на ближайшую табуретку. Сил у него едва хватало удерживаться в сознании. Надо переговорить с опергруппой, проинструктировать, сказать, что Феликс намерен явиться завтра… Надо тащиться обратно на улицу… Надо не навернуться с чёртовой табуретки…

– Я позвонила, – отчиталась Шилова и схватилась за крохотный электрический чайник. – Вам… вам ведь укрепляющее надо? У меня, наверное, нету…

– Леший с ним, – не без труда выговорил Верховский. – Как вас вообще… занесло? Ещё и полезли… с голыми руками…

– Да я уже пару раз оттуда выгоняла, – звенящим от напряжения голосом поведала Марина. Чайник сердито зашумел закипающей водой. – У нас тут ошивается всякий сброд… То краденое прячут, то трубы портят, то вот костёр пытались разжечь… Но чтоб с оружием – это впервые такое…

Она не то вздохнула, не то всхлипнула. Глупая. Теперь-то чего переживать? И ведь хватило смелости нокаутировать вооружённого бугая, а теперь трясётся, как осиновый лист… Верховский потянулся к кружке с бледно-коричневым чаем. Укрепляющее и впрямь не помешало бы. Или хотя бы просто что-нибудь на спирту…

Он успел увидеть, как кружка выскальзывает из непослушных пальцев. Скопившаяся слабость окончательно поборола остатки разума, и окружающий мир растворился в непроницаемой темноте.

XX. Вольный

В заповедной роще царил покой. Берёзовое редколесье застыло в солнечных лучах, точно в золотистом меду; по опушке – вездесущий ясенец, у древесных корней – невытоптанная мурава, налитая летними соками. Никого вокруг на многие вёрсты, кроме мелкого лесного зверья и хозяйки землянки, упрятанной среди бурелома. Так было всегда: божьих отшельников не тревожат по пустякам. За минувшие годы поменялось многое, но не это.

Яр никогда прежде здесь не бывал. Дремучий суеверный страх, оставшийся с детства, до сих пор смутно его беспокоил. Был и ещё один, вполне земной. Следовало бы поскорее уносить ноги из здешних краёв, пока вооружённые огнём и вилами зареченцы не