А в небе наверняка висели дроны повстанцев, запущенные специально для корректировки стрельбы прямо перед началом штурма. Даже не коптеры, а аэростаты, наполненные гелием, с небольшими двигателями, которые могли подниматься на высоту вплоть до полусотни километров, и висеть там, не тратя энергию и оставаясь незамеченными, поскольку стелс у них тоже был. Да, их будут сбивать с земли и из космоса, и, наверно, две трети из них уничтожат за час, но все равно они успеют выполнить задачу. Правда, Максиму о них знать, конечно, не полагалось, он мог только догадываться.

Громыхнуло так, что затрещало в ушах. Сильнее, чем когда рухнуло здание. На секунду половина квартала, которую занимал сквер, превратилась в кипящее море огня. И даже ветер, казалось, немного изменил направление. Оставалось только гадать, откуда повстанцы взяли вакуумные бомбы, но пользовались они ими без колебаний.

«Нейтральных в даун-тауне нет, – говорил Хименес пару дней назад. – Неделю трубили из всех громкоговорителей для мирных: „Ваша безопасность не гарантируется“! Если кто-то там остался, то это или наемник, или совсем уж отмороженный мародер. Что, в общем, одно и то же. Тем более жилых домов в банковском квартале не так уж много. Кто остался, пусть пеняет на себя».

Оставалось надеяться, что никто из бойцов не пострадал.

«Если бы я был корповским главнокомандующим или тем, кто у них отвечает за этот фронт, я бы установил мины с боевыми отравляющими веществами, – подумал Рихтер. – Но почему-то они этого не сделали. Наверное, боятся резонанса».

Конечно, любые ограничения для неконвенционального оружия – в некотором роде ханжество. Как будто разрешенное убивает менее жестоко. И как будто пуля гуманнее, чем старые добрые люизит или газ VX. Но они не могут это сделать, так же как не могут взорвать здесь нейтронную бомбу, хотя наверняка хотели бы. Вдруг стало еще светлее, и, прорезая небо, у самого горизонта начали падать огненные стрелы, похожие на метеориты, сгорающие в атмосфере. Они пересекали расстояние от небосвода до земли с невероятной скоростью. Рихтер увидел яркие вспышки за пределами даун-тауна, за кордоном оцепления, километрах в десяти на поверхности земли. На юге, на севере, на востоке. А вскоре в тех местах уже поднимался к небу дым, быстро становясь черным.

Где-то там были позиции артиллерии ребелов, и именно по ней, а еще по командным пунктам нанесли удар боевые спутники, которые назывались «Дамоклы». Видимо, их создатели были большие любители античности.

Дым уже оформился в средних размеров грибовидные облака. Базу «Сона Милитар», должно быть, обработали целыми гроздьями торпед, и один Бог знал, сколько там в тротиловом эквиваленте. Может, и не так много. Но вспышек с той стороны хватало.

Койоакан? Там вроде бы тоже стреляли. Но даже если сотрут с лица земли здание библиотеки, Виссер должен выжить.

Уцелел ли ТЦ «Койот»? Неважно, теперь это покинутая всеми бетонная коробка, в которой не осталось ничего, кроме пустых патронных ящиков и банок из-под консервов. Все ушли на фронт.

А вот залпов артиллерии больше не было, ни с юга, ни с других сторон. Похоже, все пушки уничтожены. А спутники продолжали работать еще минут десять, чтобы удостовериться, что все огневые позиции подавлены. Стрелы мелькали, и будто кто-то из титанов колотил гигантским молотом по земле. Звуковой удар от сверхзвуковых ракет должен был здорово рвать людям барабанные перепонки. Если что-то из арты и уцелело, то только то, что успели увезти далеко.

Артподдержки больше не будет. Но, даже оставшись без нее, пехота, авангард которой лег костьми в бетонной ловушке, продолжала наступление. Позади нее на большом расстоянии двигались крохотные коробочки, иногда стреляя. Это были танки. А вот все бронетранспортеры выдвинулись вперед, обгоняя пехоту. Бойцы спрыгивали на землю. Но некоторые из машин вспыхивали и исчезали в белом пламени до того, как люди успевали сойти с них. В одном месте Рихтер увидел, как сразу человек десять превратились в живые факелы. Тем, у кого была броня, это было не так страшно, но для легкой пехоты это означало мучительную смерть. Кто-то катался по земле, сбивая огонь. Может, их смогут спасти, несмотря на страшные ожоги.

Машины взрывались одна за другой. Дроны-брандеры или, как их еще звали в Сети, «робо-шахиды» – способ борьбы с техникой, известный даже боевикам из далеких от цивилизации мест. Но проще всего их применять именно в городе. И они почти наверняка использовали канализацию, чтобы подбираться незаметно.

Роботы не держали ровную линию фронта. На многих участках кибернетические бойцы защитников укрепрайона просочились сквозь ряды людей в тыл и сеяли хаос. На шахматном поле кварталов, окружавших Куаутемок, началась резня, а стрельба из автоматического оружия слилась в сплошной треск. Среди фигурок сражающихся, стреляющих в упор и сцепившихся, как боксеры в клинче, лежали трупы, обугленные и разорванные, залитые кровью, тут же кружились и наносили удары многоногие киборги. Так в войну после почти столетнего перерыва вернулась старая добрая рукопашная.

Их более медленные колесные и гусеничные собратья стреляли. Причем Рихтер пару раз видел, как они подбирали брошенное людьми оружие своими манипуляторами и вели огонь из «трофейного». Летающие тоже были тут и накидывались на солдат, как рои насекомых. Но их сбивали. И их наземных кузенов тоже выводили из строя. Перепрыгивая через выбоины в асфальте и бетоне, переступая через разбитых роботов и обходя, а где-то и перелезая завалы, шла в атаку легкая пехота – обычные безлошадные люди с автоматами. Вышибая или взрывая двери, они врывались в здания. И без всяких гипербол бой там, в даун-тауне, шел за каждый дом. У многих в руках были электромагнитные винтовки и лазерные ружья. Похоже, Ортега все-таки неплохо подготовился к бою.

Максим отвел взгляд и больше не смотрел вниз. Сосредоточился на цели. До нее оставалось уже недалеко.

Даже на солидном расстоянии гигантская пирамида доминировала над всем ландшафтом. Окружающие ее небоскребы казались рядом с ней игрушечными домиками.

Почва, на которой стоит почти весь Мехико, образована илистыми наносами, представляя собой дно высохшего озера; к тому же это место часто трясло. Поэтому все небоскребы тут построены по специальным технологиям. И на том же Аравийском полуострове их больше, чем во всей Латинской Америке. Правда, там половина из них заброшены, и живут теперь в них только ящерицы, змеи, скорпионы и другая пустынная живность. Шатры бедуинов в тени этих гигантов смотрятся так, будто кого-то из них перенесла в чужую эпоху неведомая сила джиннов. Рихтер был там во время службы в Корпусе и видел своими глазами, что происходит, когда уходит человек. А один раз их забрасывали для тренировок в Зону Отчуждения бывшей Чернобыльской АЭС. Он видел Припять и еще несколько мертвых городов в других частях света. Он очень не хотел увидеть это снова где угодно на Земле, и не дай бог, в более крупных масштабах. Ему вспомнился сон Софии. Не дай бог.

А у этой штуки, вызвавшей бы зависть у Хеопса, был особый «плавучий» фундамент, который позволял выдерживать даже сильные землетрясения без повреждений. Примерно, как большому супертанкеру удается противостоять сильной качке в шторм.