Водитель откинул капюшон, скинул меховую шапку и Тим разглядел его лицо. На вид новому знакомому было за лет пятьдесят. Пригладив остатки волос и пощипав густые усы, он грустно вздохнул. Его усталый взгляд не отрывался от дороги.

Сзади сверкнула белая вспышка, за ней еще одна. Спутник Тима посмотрел в зеркало заднего вида и его неторопливость как рукой сняло. От резкой остановки Тим чуть не вылетел в лобовое стекло. Водитель выскочил из машины. Тим последовал за ним. Они стояли на небольшой сопке и всматривались в торчавшие из тумана крыши домов. Над одной из них разгоралось зарево пожара. Водитель долго глядел, потом повернулся к Тиму.

– Надеюсь, ты тот, кто дойдет до конца. Иначе они бы не тронули мой дом.

Они поехали дальше, и только теперь водитель протянул Тиму руку.

– Дмитрий! – представился он. – Ты извини, что все так – с корабля на бал. Некогда. Уже темнеет, а времени не так много, учитывая то, что нужно проехать половину острова.

– А остров большой?

– Дело не в размерах, а в отсутствии дорог. Ты давно ел?

– Да, – честно признался Тим.

Дмитрий кивнул на заднее сидение.

– Там пакет с продуктами.

На заднем сидении в общей куче лежали ветровка, штаны, удочки, бинокль, железный ящик и сумка с торчащим из нее фотоаппаратом. Из-под этого всего торчал угол потрепанного журнала. Тим потянул его и увидел на обложке фотографию симпатичного смешного зверька. Потом нащупал пакет с продуктами.

Машину подбрасывало на ухабах. Свет фар то упирался в глубокую колею, то возносился к ночному небу. Тим подпрыгивал на сиденье и уплетал содержимое пакета. Дмитрий снова заговорил.

– Ты наверное не знаешь… Место, куда мы едем, называется Аркой Света. Не потому что она светится, а потому что стоит на Краю Света. На границе нашего мира и Большой Пустоты.

– Пустоты? Это как? – спросил Тим, уминая очередной бутерброд с толстым ломтем красной рыбы.

– Обыкновенно. Пустота – это то, чего нет. Бездонная пропасть, где исчезает все, даже время. Одно слово – Пустота. Еще издали оно вселяет страх. Не многие могут справиться с этим.

– Зачем вы мне это рассказываете?

Дмитрий на секунду оторвался от дороги и взглянул на Тима.

– Затем, что Арка Света это и есть Врата.

– И что в них страшного? – не унимался Тим. Врата, через которые он проходил до сих пор, тоже были не подарок, но и никто раньше его не пугал.

– Войти во Врата сможет и дурак, – продолжал новый спутник Тима. – Другое дело, что для этого нужно шагнуть в Пустоту, а это под силу не каждому. Ты уж мне поверь. На моей памяти этого не делал никто.

Тим внимательно посмотрел на своего собеседника.

– А вы?

Дмитрий молчал.

– Вы были там? – не отставал от него Тим. – Вы входили во Врата?

– Да, – ответил Дмитрий.

– Но как же вы тогда… здесь? Как вы вернулись?

– Во Врата должен войти тот, кому это предназначено судьбой. Я простой проводник. Мое дело указывать дорогу таким как ты, а не самому ходить по Вратам. Да, мне было интересно и я делал это, но каждый раз меня только забрасывало на другой конец острова. В общем, не пускают они меня.

– Но вы же пробовали. И вам было не страшно?

– Поначалу было и еще как. Лишь завидев ее издалека, я бежал от Арки как от огня. А потом, ничего, привык. Каждый раз подходил все ближе. Помню как первый раз стоял на Краю, аж у самого мурашки по телу. Ухх! А теперь все – старый стал старым и напугать меня трудно.

– Но мне говорили, что Врата стоят на берегу океана. Это правда?

– Да, самая настоящая. Нет ничего страшнее и удивительнее, чем видеть, как в Пустоте исчезает самый большой в мире океан. Это еще то зрелище.

– А вдруг Арка – это не Врата? – неожиданно спросил Тим.

Дмитрий пожал плечами.

– Пока не проверишь – не узнаешь. До сих пор до нее никто из ваших не добирался.

Туман за окном окончательно пропал, и «УАЗик» «помчался» быстрее. По пути попадались ручьи и неглубокие речки. Машина легко преодолевала их и продолжала свой ухабистый путь. Неожиданно перед ними мелькнула пара горящих глаз. Дмитрий нажал на педаль тормоза.

– Чтоб вас всех!

– Кто это? – Тим до боли в глазах всматривался в темноту.

– Песцы-шалопаи. Весь остров ими кишит. Вечно путаются под ногами.

Они проехали еще, и Тим вспомнил о фотоаппарате на заднем сидении.

– А вы фотограф? – спросил он.

– По должности я егерь. Работаю в заповеднике, а по призванию, да – фотограф. Люблю фотографировать. Особенно, зверюшек. Вот, например, знаешь кто это такой на обложке?

– Нет.

– Это голубой песец. Только, так сказать, в летней «форме одежды». Я сфотографировал его там – на берегу, недалеко от Арки.

– Мне кажется, что зверей трудно снимать. Они все время вертятся, крутятся…

– Совсем нет. Наши звери не так пугливы как на материке. Они любопытные и даже слишком. Особенно песцы. Только присядешь – они тут как тут. Однажды, я прикорнул на летнем солнышке. Так, чувствую сквозь сон, кто-то снимает с меня сапог – сначала осторожно, а потом все настырнее. Открываю глаза, а вокруг меня целая стая. И один, самый смелый уже ухватил меня за ногу. Я крикнул – они врассыпную. И что ты думаешь? Не прошло и пяти минут, а они опять рядом. Теперь кричи не кричи, хоть в воздух стреляй – не отстанут. Еще есть олени, норки, птицы разные, а про морского зверя и говорить нечего – уйма. Так что со зверюшками проблем нет. Больше сложностей с фототехникой. Очень уж дорогая. Прошлой весной снимал на озере, как норки рыбу ловили. Ну и не рассчитал толщину льда. Так и занырнул со всей аппаратурой. Теперь по крохам восстанавливаю. Зарплаты у нас заповедные – уже который год не повышают.

Он неожиданно замолчал. Потом прочистил горло и через силу произнес.

– Это случилось здесь.

– Что? – насторожился Тим.

– Семь лет назад… я вез молодого паренька. Самолет тогда прилетел поздно. Весь день перед тем шел дождь. Дороги раскисли и мы поехали на грузовике «Урал». В этом самом месте, когда мы перевалили через горку, взошло солнце и… Помню только что-то сверкнуло. Меня выбросило из кабины. Когда пришел в себя, увидел это.

Лучи фар осветил груду искореженного металла. Большой грузовик переломился пополам. Из кабины, пригвождая машину, как булавка бабочку, торчал каменный столб. Ни колес, ни бортов у машины не было.

– Все, что могли снять, растащили, а остов остался.

Тим не мог оторвать глаз от страшного зрелища, но Дмитрий надавил на газ, и видение осталось позади. Опять поехали молча, но тишина была такой невыносимой, что Тим снова заговорил.