Тим двинулся дальше. До горы было далеко, и было время поразмыслить о своих новых способностях. «Огонь из ладоней, прозрачные щиты, замирание камней, – думал Тим. – Они получаются у меня только тогда, когда я сильно взволнован или не могу справиться со своими эмоциями. Конечно, они возникают по моему желанию, но я не могу ими управлять. Интересно, получится ли вызвать их сейчас, когда мне не угрожает опасность? Нужно попробовать».

Он как раз проходил мимо небольшой рощицы. Вытянув руку, Тим слегка поводил ею. Одно из деревьев как-то нехотя и вяло, пошевелило ветвями. «Что это? Ветер или я?» – подумал Тим и решил повторить эксперимент. В этот раз дерево явно раскачивалось по его приказу.

– Вот это да! – восторженно проговорил он и поискал на чем еще себя проверить.

На дороге тут и там валялись небольшие камешки. Тим заставил катиться один из них. Потом выбрал камень покрупнее, затем покатил сразу несколько. Когда это наскучило, Тим собрал камни и выстроил из них пирамидку, но только он отвел глаза, как она тут же рассыпалась. «Нужно делать устойчивее». Он снова сложил камни. Пирамида больше не падала.

– Здорово!

Тим шел и тренировался. Его путь отмечали десятки каменных пирамид, шалашики, сложенные из веток, завязанные в снопы травы. В конце пути он перенес мешавшую пройти лужу, и вылил ее под растущие неподалеку цветы.

Аэропорт возник неожиданно. Выбравшись из небольшого лесочка, Тим попал прямо на летное поле. На другом конце стояли серебристые ангары.

Только Тим ступил на бетонную полосу, как небо затянуло темными тучами. Теплый солнечный день в считанные секунды превратился в лютую непроглядную ночь. Аэропорт погрузился во тьму. Остались видны лишь аварийные огни и неоновая надпись над зданием вокзала «Елизово». Стал накрапывать дождик, который скоро перерос в сумасшедший ливень. Через минуту Тим промок до нитки. Налетавший ветер сбивал с ног. Тим шел почти на ощупь, не сводя глаз с далекого еле видимого огонька.

Совершенно выбившись из сил, он ввалился в ангар и чуть не сбил стоявшего на пороге человека. В промасленном комбинезоне и серой с закатанными рукавами рубашке тот оценивающе глядел на Тима. Через его плечо была перекинута тряпка, о которую он вытирал перепачканные жилистые руки. Короткие светлые волосы ежиком стояли на голове.

– Здравствуйте! – сказал запыхавшийся Тим. – Вы случайно не Виктор?

– Совершенно не случайно – я Виктор.

Тим выпрямился как на утреннике и выпалил на одном дыхании.

– Идущий на грозу приветствует тебя!

Виктор кивнул.

– Я так и понял, что это ты. А это что такое? – указал на Тимово оружие.

– Копье. Не бойтесь – это для ритуала.

Но летчик только хмыкнул. Он удалялся от Тима и на ходу сказал.

– Чего стоишь? Занимай место, раз пришел.

Тим побежал за ним и, взобравшись в небольшой двухместный самолет, уселся рядом.

– Только из-за горы появились тучи, – сказал летчик. – Я сразу понял – сегодня кто-то придет. И ждал…

– Ждали? Меня?

– Да. А теперь тишина в эфире, – Виктор взял передатчик. – Диспетчерская, вызываю диспетчерскую. Борт семь ноль семь. Прошу разрешение на взлет.

Он опустил руку и подождал ответа. Динамик заговорил женским голосом.

– Семьсот седьмой, вы с ума сошли? Как объявят шторм, так вас тянет на подвиги. Разрешение на взлет… даю.

Тим не верил своим ушам.

– Мы полетим? В эту грозу?

– Конечно – ты же сам сказал «Идущий на грозу»… и там дальше еще что-то. Пристегнись. Будет немного трясти.

Самолет выехал на невидимое в темноте взлетное поле и начал разбег. Дождь с силой барабанил по стеклу. В кромешной тьме сверкали молнии. Порывы ветра налетали и грозили опрокинуть. Мотор ревел, но машина никак не могла оторваться от земли. Ее давило, гнуло, сжимало, а впереди сквозь вспышки молний уже показался край полосы. За ним – бетонный забор. Еще мгновение и… они взлетели.

– Получилось! – вырвалось у Виктора. – Не как в тот раз.

– «В тот раз»? – повторил за ним Тим.

– Да. Третий раз лечу этим рейсом. У нас его называют «Полуденная ночь». Первую попытку я провалил и подвел своего пассажира.

Тим судорожно сглотнул, но любопытство было выше страха.

– Как это было?

Виктор крепче сжал штурвал.

– Тот полет был двенадцать лет назад. Я тогда только закончил летную школу. Был такой же шторм, и я к своему стыду не смог оторваться от земли. Я пробовал раз за разом, а время шло. И тот парень, которого я вез, не стал ждать и ушел. Потом мне рассказали, что он взял лодку и на ней отправился в море. Это было настоящее самоубийство. Как можно плыть через бушующее море в одиночку на маленьком ялике? Это был смело, но безрассудно, – Виктор сглотнул. – Он отплыл далеко, очень далеко, учитывая шторм, но доплыл только до выхода из бухты. Там стоят три скалы. До того дня их было две. Тот парень стал третьей.

– Он стал скалой?

– Да. Такой же упрямой и одинокой, каким был в жизни. Раз в год я плаваю к нему.

Они помолчали.

– А второй раз? – не выдержал Тим.

– Со вторым было по-другому. В тот раз у меня получилось взлететь и мы даже добрались до острова. Он находится недалеко, но в непогоду легче попасть на луну, чем туда. А такие как ты, приходят только в шторм или бурю. И вот… мы долетели до острова, но по дороге я сбился с курса – отказали приборы и я шел вслепую. Мы заблудились, и я посадил самолет всего за час до рассвета. И тот второй… Короче, он не успел.

Тим поежился.

Буря продолжала бушевать. Молнии били. Самолет трясло, бросало из стороны в сторону, норовило перевернуть. Виктор следил за приборами, но не мог видеть того, что происходило над самолетом, в клубах черных облаков. В них появилось огромное, на половину неба лицо. Самолет был не больше его зрачка. Оскалившись клыками, с нависшим на глаза тяжелым лбом лицо приблизилось к крошечному самолету. Его пасть с шумом потянула воздух. Самолет задрожал – его затягивало внутрь.

– Врешь, – не возьмешь! – скрежетал зубами Виктор. – В этот раз я так просто не дамся.

Пасть захлопнулась за хвостом самолета. Лязг клыков, как удар грома сотряс небо. Самолет рвануло вперед. Тим больно стукнулся о стекло и потер ушибленный лоб. Виктор улыбнулся.

– Держись! Он просто так не отстанет.

– Кто «он»?

– А пес его знает. Я его называю Штормоед, – хмыкнул Виктор.

За тучевым лицом из облачной кутерьмы появилась огромная рука. Ее растопыренные пальцы шевелились во вспышках молний. Рука потянулась за ускользавшим самолетом. Ее удар чуть не переломил машину надвое. Раздался оглушительный грохот. Самолет закрутился в пике, но Виктор вернул его на нужный курс. Рука не отставала. Она била снова и снова. Самолет кружило, кидало, бросало вниз.