предписания Миранды, и почувствовав необычайный прилив сил, уверился в её способностях, поэтому на церемонии венчания был очень любезен не столько с герцогом и новобрачными, сколько с нею.

Всё время празднования он осыпал её комплиментами и знаками внимания, при этом не допуская явных пошлостей и двусмысленностей, что было совсем не в его характере. Поскольку весь двор знал, что король изысканностью манер не обременён, то все были заинтригованы и терялись в догадках.

Празднование в загородной резиденции короля затянулось, и все остались на второй день. Утром второго дня, глядя на поведение короля, который с ещё большим усердием продолжил выказывать своё явное расположение Миранде, спокойный поначалу герцог начал чувствовать себя не особо комфортно и искать подвох. А уж когда король после дневной трапезы вышел их проводить и сообщил ему, что включил его в совет и надеется видеть вместе с супругой на еженедельных балах, проводимых после заседаний, поскольку прятать такое сокровище, коим является его супруга, вдали от двора ему не пристало, и вовсе впал в подозрения.

Всю долгую дорогу в карете он подавленно молчал, а по приезде в замок, сославшись на плохое самочувствие, оставил новоиспечённых супругов на попечение Миранды и ушёл к себе.

Миранда также не горела желанием общаться с новобрачными и попыталась последовать примеру герцога и уйти, апеллируя к тому, что они наверняка устали и хотят поскорее остаться наедине.

Однако Джон не дал ей это сделать, возразив, что не настолько они устали, чтобы первый день, проведённый в родовом замке, начать с нарушения традиций, поэтому он просит её помочь им соблюсти правило совместных семейных трапез и в отсутствие отца взять на себя его функции.

Сметённая его настойчивостью, Миранда была вынуждена согласиться.

Начало трапезы прошло в достаточно напряжённой обстановке. Изабелла-Розалинда хмуро молчала, Джон к ней практически не обращался, уделяя внимание лишь Миранде, которая старалась отвечать односложно, чтобы свести разговоры с ним к минимуму, для того чтобы не дать его юной супруге почувствовать изолированность от общения, при этом сама его не начиная.

Ближе к десерту обстановка за столом, видимо, стала напрягать новобрачную, и она, не сдержавшись, достаточно резко проговорила, обращаясь к мужу:

– Милорд, что вы так лебезите перед мачехой или она оказывает интимные услуги, помимо короля, ещё и вам?

– Что?! Как вы смеете говорить подобное?! – опешивший от такой наглости Джон повернулся к ней и смерил возмущённым взглядом: – Вы отдаёте себе отчёт в собственных словах, Изабелла?

– Конечно, отдаю, – не смутившись, кивнула та. – О том, что ваша мачеха стала королевской подстилкой не догадался лишь ленивый. А вот её отношения с вами я бы хотела прояснить.

– Вы наглая, лживая тварь! – Джон вскочил из-за стола.

– Ваше мнение обо мне не отменяет моей просьбы пояснить, с чего вы так пресмыкаетесь перед этой простолюдинкой, которую для плотских утех подобрал ваш отец, – абсолютно спокойно продолжила она, кивком указав на Миранду.

– Вы забылись, Изабелла! – стукнув по столу ладонью, в явном раздражении прикрикнул на неё Джон. – На каком основании вы позволяете себе оскорблять моего отца и мачеху?!

– Как правда может оскорбить? – с усмешкой парировала она. – Ваша мачеха не более чем деревенская девка, которая явно хорошо умеет ублажать мужчин, раз и ваш отец, и король от неё без ума. Мне хочется понять, вы сами перед ней пресмыкаетесь по той же причине или из-за страха перед отцом.

– Заткнись! Заткнись немедленно! – Джон шагнул вплотную к супруге и схватил за плечо.

– Почему я должна заткнуться? – она схватила его за руку и, отведя от своего плеча, отстранилась. – Потому что правда вас слишком раздражает? Так ответьте мне на вопрос, и я прекращу его задавать.

– Никакая это не правда! – вскричал Джон, вновь хватая супругу за плечи. Та постаралась его оттолкнуть, и меж ними началось что-то вроде потасовки.

Миранда, напряжённо обдумывая, стоит ли ей вмешиваться в происходящее, неприязненно поморщилась. С одной стороны, ей ничего не стоило заставить новобрачную прикусить язык силой, а с другой, тогда у той появится реальный повод обвинять её в отсутствии манер, да и Джону её вмешательство может показаться покушением на его права. Поэтому, не желая наблюдать за дальнейшим развитием событий, она молча встала и вышла из обеденной залы.

***

До вечера Миранда просидела в своих комнатах, отослав всех служанок. В мыслях царила неразбериха. Она понимала, что герцог, приревновав её к королю, пытается обуздать это чувство и не сорваться, и это, с одной стороны, было неплохо. С другой же, такое его поведение злило, потому что ревность мало того что была безосновательной, так ещё и свидетельствовала о том, что откровенно с ней супруг говорить не намерен. При этом вызывало крайнее неприятие перспектива игнорировать нападки явно презирающей её супруги Джона. Зачем ей это всё? Что это ей даёт? Ведь понятно, что попытка создать доверительные отношения с герцогом провалилась. Не верит он ей до конца, подозревает и ревнует. Джон же теперь тоже увяз в деструктивных отношениях с волевой и властной молодой супругой, и её пребывание рядом лишь повод для их конфронтации.

Захотелось немедленно сбежать. Может, взять из конюшни Аякса и к болотам поехать, чтобы инсценировать собственную гибель? И пусть все ищут… Жаль, что при таком раскладе фамильяра ей никак не заполучить… А если всё же рискнуть на Стива чары опосредованно навести, чтобы не следил, а кота позвать? Вдруг Ал подумает, что за ней в трясину кот прыгнул… Ведь можно там его следы сымитировать… Да! Пожалуй, так она и сделает!

Миранда решительно встала и прошептав: «Помоги, Творец!», шагнула к дверям и решительно распахнула.

На секунду замерла, оглядывая свой праздничный наряд с тяжёлыми и широкими юбками. Решила, что неудобно будет в нём на коне скакать, да и одежду, чтобы потом затеряться в толпе, неплохо было бы с собой иметь, и вызвала камеристку.

Глава 51

Герцог сидел в своём кабинете и пил, когда несмело заглянувший к нему камердинер сообщил, что камеристка герцогини просит дозволения доложить ему что-то.

– Давай её сюда, – хмуро проронил герцог, внутренне недоумевая, что могло послужить причиной.

– Разрешите, Ваша Светлость? – робко пролепетала та, зайдя в кабинет.

– Докладывай, – хмуро проронил он.

Камеристка подошла ближе к нему и, нервно теребя перед собой руки, срывающимся голосом выдохнула:

– Вы в прошлый раз велели всё докладывать вам. Я вот поэтому и пришла. Её Светлость переоделась сейчас для вечерней конной прогулки, и ещё одно платье я ей приготовила, очень странное она платье выбрала…