– Нет, – сказал я. – Я ее не видел.

Тропинин хищно прищурился. Мне показалось, что я физически ощущаю источаемую им ненависть. Он меня ненавидел. И пришел меня убить. Если бы хотел просто сбежать – уехал бы, не прощаясь. А раз пришел сюда – значит, будет убивать. Никаких других дел у него в этом доме быть сейчас не может.

– А Катя здесь, – сказал я будничным голосом. – Позвать?

Я сам не знаю, что на меня нашло. Оказывается, когда смерть заглядывает тебе в лицо, ты становишься жутко сообразительным.

Тропинина я озадачил. Он прямо-таки растерялся.

– Да?! – вырвалось у него.

Он подобного никак не ожидал. Выстроенная им в мыслях система событий и поступков дала сбой. Никак здесь не могло быть Катерины. Да еще к тому же без Натальи.

– Идемте, – позвал я его и направился в глубину дома. – Катя! Ты где?

Я сместился относительно Тропинина и теперь видел его правую руку. Не было там пистолета. И я немного успокоился. Сейчас я пройду в одну из дальних комнат да и сигану в окошко. Если его бандюки под деревьями в засаде не сидят, тогда я, может быть, от него оторвусь. Здесь лес и сплошные заборы. Будь у меня фора метров в сто – тогда я еще поживу на радость маме с папой.

Но он пошел за мной. Так и не поверил мне и не отпускал поэтому ни на шаг. Я ужаснулся, представив, как сильно он расстроится, когда поймет, что я его пытался обмануть. Я не хотел такого допустить. Да и нельзя мне было доводить дело до крайности. Я стал заглядывать во все углы, где гипотетически могла бы спрятаться Катька, но такая клоунада вряд ли смогла бы надолго увлечь моего провожатого.

– Катя! – звал я, не позволяя Тропинину усомниться в моей искренности. – Выходи! Мы больше не играем в прятки!

Я заглянул за одну дверь, за другую, и нигде Катерины, естественно, не было, в чем Тропинин лично убедился, тоже заглянув туда. А третьей дверью я его ударил. Я будто бы заглядывал за дверь, взялся за ручку, потянул, а Тропинин стоял совсем близко, и я его дверью со всей силы припечатал, как это делают мультяшные герои. Я его не убил и не покалечил, разумеется, но выиграл секунду времени, и покуда он соображал, что за напасть такая приключилась, я его ударил подвернувшимся под руку стулом. У Светки в доме хорошая мебель была, тяжелая, и тут уже Тропинин серьезно пострадал. Брызнула кровь. Тропинин мычал и безуспешно пытался подняться. Чтобы он не изображал из себя ваньку-встаньку, я попинал его ногами и остановился, внезапно подумав о том, что со мною будет, если я ошибся и Тропинин – действительно милиционер при исполнении и ничего плохого не замышлял. Я не знал, сколько за подобные проделки дает наш гуманный суд, но, по моим представлениям, много, так что в случае чего из тюрьмы я выйду старым и больным.

Оставив в покое захлебывающегося собственной кровью Тропинина, я метнул в окно тяжеленным стулом и прыгнул в образовавшийся проем. Никто здесь меня не подкарауливал, и я надеялся, что теперь-то точно обойдется.

Я помчался в направлении дома Жоржа, не разбирая дороги, прорываясь напролом через кустарник и с легкостью перепрыгивая через останки давным-давно поваленных деревьев. Далеко за спиной я слышал суматошные крики, это были звуки погони, но погони не организованной пока, а еще только организуемой. Значит, Тропинин пришел к дому Светланы не один, и меня спасло только то, что я не в дверь выскочил, а в окно с противоположной стороны дома.

Через забор я перемахнул с легкостью прыгуна Бубки, забывшего захватить с собой шест, но благодаря наработанным навыкам справившегося с высотой без особого труда.

Дом Жоржа казался пугающе безжизненным. Все окна задраены, несмотря на летнюю жару. Ни голосов, ни звуков. Я обогнул угол дома и увидел распахнутую настежь входную дверь. Так не должно было быть. Я не ожидал такое увидеть. И я испытал настоящее отчаяние, как человек, рвущийся увидеть либо очень нужных, либо дорогих ему людей, и обнаруживший, что никто его не ждет, что все ушли.

Но они никуда не ушли. Они все лежали здесь, в большой комнате, с которой и начиналось пространство этого огромного дома, и сколько же здесь было крови! Я ужаснулся тому, что увидел. В нашей повседневной жизни мы, если соприкасаемся со смертью, то видим ее уже благообразной и приукрашенной: гроб, румяна и цветы. А здесь я видел смерть такой, какая она есть на самом деле, без прикрас.

Людей подполковника Кузубова явно застали врасплох. И они мне теперь были никакие не защитники.

Я уже готов был уйти, но вдруг с запозданием обнаружил, что погибших только четверо. А был ведь пятый. Где?

– Эй! – позвал я придушенным шепотом, боясь быть услышанным кем-то вне этого дома.

Никто не отозвался. Я решился переступить через порог и пошел по комнатам. Пятый труп я обнаружил очень скоро. Он лежал у двери, ведущей во встроенный в дом гараж. Наверное, этот бедолага пытался вырваться из адской мясорубки, и до спасительной двери ему оставалось всего чуть-чуть, но он не успел. Две пули – одна в спине, одна в голове. Первая его нагнала и свалила, а вторая убила наверняка.

У него были вывернуты карманы. И у тех, которые в гостиной, тоже. Наверняка у них забрали и документы, и оружие.

Я уже не сомневался в том, что это сделали Тропинин и его люди. Во-первых, никого другого так просто в дом не впустили бы. И, во-вторых, у Тропинина был весомый повод. Тактика диверсантов: сначала нейтрализуй охрану, а уж потом весь объект в твоем полном распоряжении. Вот и он сначала уничтожил тех, кто мог ему помешать, и только после этого занялся решением других проблем. Следующей проблемой на очереди у него был я. Или Андрей Михайлович, вдруг осенило меня. Я вспомнил, в каком состоянии вышел с чужого участка Тропинин, когда мы с ним так некстати встретились. Очень может быть, что супругов уже нет в живых. Тропинин решился пройтись с кровавой косой среди всех причастных к делу.

Я похлопал себя по карманам в поисках мобильника. Не было телефона, обронил где-то в лесу в процессе бега по пересеченной местности, и не мог я позвонить ни Демину, ни Кузубову – никому. Сам за себя, никто мне не защитник, придется выбираться отсюда самостоятельно.

Я прошел через гостиную, стараясь не смотреть на погибших, и выглянул за дверь. Хорошо, что я не выскочил за порог сразу, потому что далеко, у самых ворот, я увидел человека. Я его когда-то видел, это был один из людей Тропинина, и он, настороженно поглядывая по сторонам, шел быстрым шагом к дому, сжимая в руке пистолет.

Я отшатнулся от двери. Никаких сомнений не могло быть в том, что это по мою душу примчался палач.

Я выскочил из дома через окно с противоположной стороны и побежал прочь перепуганным насмерть зайцем. Кажется, я испытал то чувство, которое испытывает загоняемый охотниками зверь.

Добежав до забора, я с былой легкостью взлетел на него, да так и замер, не перевалив, потому что вдруг увидел бегущего по смежному участку вооруженного человека. Он меня не заметил, к счастью, и я поспешно рухнул обратно с забора в траву. Они меня обкладывали со всех сторон, и я подумал, что долго бегать мне, вполне возможно, не придется. Если их здесь достаточно много, они загонят меня в конце концов и пристрелят в захламленном углу чьего-нибудь участка.