* * *

Когда я проснулась – на диване, в одежде, с красным от слезлицом, было уже утро. Внутренний взор засвидетельствовал Ирино отсутствие.Вчера он так и не попытался продолжить разговор или хотя бы извиниться. СегодняВадик должен был учить меня справляться с порождениями, которых при нынешнейинтенсивности использования дара было слишком много. Новый подопечный Гневанаучился дезориентировать наших преследователей, сбивать их со следа,избавляясь, тем самым, от их слишком навязчивого общества. Короче говоря, чутьбольше, чем за полгода, он освоил столько, сколько мне и не снилось. И это неудивительно, я была один на один со своими способностями, а Вадику помогалглавный специалист по странностям – Гнев. Теперь младший из представителейнашего крайне немногочисленного вида обучал меня всему, что успел узнать. Ясхватывала на лету, мне даже нравился процесс огранки собственного дара, но несейчас, когда в горле застряли не выплаканные слезы, а Гнев ушел, так ничего ине сказав.

Кое-как заставив себя переодеться и, приведя в порядок лицо,я набрала номер Андрея. На этот раз он не был так демонстративно эмоционален,как первую неделю. Видимо понял, что его спектакли вызывают у меня скореенедоумение, чем радость. Обсудили мою охрану и адрес, по которому ждет Вадик.Как бы ужасно ни было моё настроение, личное действительно следовало оставитьза порогом, когда речь зашла о всеобщем благополучии.

До места я добралась где-то за полчаса. За мной словно тениследовали два молчаливых ангела. Я не лезла к ним в голову, они не лезли комне.

Нынешним местом встречи была пустая автомастерская,создавалось впечатление, что помещение давно и безуспешно ремонтируется:немногочисленная мебель была покрыта пленкой, пахло краской и растворителем.Свет был только в маленькой комнате, служившей чем-то вроде кабинета дляначальника. Впрочем, вместо специалиста по ремонту в кабинете восседал Вадик свечно задумчивым взглядом и разбитыми кедами на ногах.

- Привет, – поздоровалась я, стараясь выглядеть, если не радостной,то хотя бы несильно расстроенной.

- Привет, - смущенно ответил Вадик. Я уже успела уяснить,что даже после длительного общения его робость не проходит, видимо,естественное состояние.

- Может, перед тем, как начать, позавтракаем? Я не успела, -предложила я в надежде на то, что сумею-таки прийти в себя.

- Давай.

Вадик вышел из кабинета, дал инструкции охране и вернулсяещё более растерянный и замкнутый, чем прежде.

- Тебя пугает перспектива обычной болтовни? – предположилая.

- Немного, - признался парень, натянуто улыбнувшись.

- Я не кусаюсь.

- Не в этом дело, - Вадик сделался очень серьезным.

- А в чем? Впрочем, забудь. Поесть мы можем и молча.

- Я вроде как занимаю твое место, - пожал плечами Вадик, - Иэто неприятно, наверное, нам обоим.

- Не умея и части того, что можешь ты, я едва ли хоть начто-то претендую, - осторожно заметила я, - К тому же, мы с тобой не в томположении, чтобы что-то делить.

- И всё-таки.

Впервые за всё время мне показалось, что Вадик не так прост,как ему самому, возможно, хотелось бы.

- Ты видишь причины для противостояния?

- Нет, - возразил Вестник, - Скорее, нам есть, что обсудить.Какой-то свой план.

- План Гнева тебя не устраивает? – внутри у меня всё сжалось.Вопрос был задан слишком напрямую, но что, если мои подозрения оправдаются, и Вадикне хочет войны?

- Ты не применяла ко мне свой дар, - заметил он, - Я не былтакже тактичен.

- Что ты имеешь ввиду?

- Твои сомнения, твои чувства по отношению ко всему этому, -Вадик обвел руками тесный кабинет, - Я их ощущаю. Мы возникли, как средствосохранения чистоты вида. Мы дворники, а не солдаты. Мне непонятна цель борьбы.Кого мы спасаем? Себя? Мы задуманы проредить содержание, а не менять порядок. Язаметил, что Грехи очень упрямая сущность. Они видят цель и идут к ней, дажеесли она призрачна и ничего не оправдывает. Месть за их невысокое положение?Наверное, именно это привлекает Вестников. Людей, которых пастухи причисляют ковцам, а им так хочется стать Ангелами или кем-то вроде…

- А сами Ангелы?

- В семье не без урода, - пожал плечами Вадик, - К намприбиваются все обиженные, все недооцененные… Не объективно.

- А как же Ира? Он считает эту войну очень важной.

- Не хочу оскорбить твои чувства. Все мы знаем, какие…непростые у вас с ним взаимоотношения, но что меняет его мнение, если брать всёвообще? В целом? Кто он? Назначенный лидер, всего лишь. А мы с тобой нечтобольшее.

- Это бунт?

- Называй, как хочешь, но я знаю, что ты не пойдешьобсуждать это с Ирой или с кем бы то ни было, - признался Вадик с жутковатой улыбкой,- Просто подумай, со мной ты или нет. У нас свой путь, ты должна это понимать.

- И в чем он, по-твоему, состоит? – я чувствовала себязначительно моложе и глупее стоящего передо мной парня. Кроме того, в моемгорле всё ещё стоял горький комок нашей с Гневом ссоры, и я понимала, что этомогла быть всего лишь самая первая из множества размолвок. Надо было что-торешать, но ситуация развивалась так, что принятие решения снова было не замной, а за кем-то, на этот раз за Вадиком.

- Сеять доброе и вечное, - Вадик усмехнулся, - Ты неподумай, я на самом деле искренне верю в силу, но отказываюсь верить в массу.Мы с тобой должны сберечь тех, кто не заслуживает смерти, и покарать тех, комупора покинуть этот мир. Война не поможет. Погибнет слишком много невинных.Нарушение равновесия и все дела…

- Ты Гневу пытался объяснить?

- Нет, и, думаю, ты прекрасно знаешь, почему.

- Идти против него – не вариант.

Вадик отрицательно покачал головой, давая понять, что и несобирался.

- Если нет, то как?

- Встретимся с ними, покажем, на что способны, но не убиваявсех подряд, а убрав только тех, кто того заслуживает. Предложим сделку.

- Какого рода?

- Мы оставляем в покое самых влиятельных, среди прочих имеемправо выполнять свою работу.

- Они на это не пойдут.

- Из разговоров между Ангелами я понял одну простую вещь: уНебесной власти есть лицо, точнее – несколько лиц. Самые влиятельные сущности,которых, по большому счету, прикончить можем только мы с тобой.

- С чего ты взял, что они не уничтожат нас раньше, чемдоговоренность вступит в силу?

- А с того, что мы, в отличие от них, способны круглые суткидержать цель на мушке. У нас самое сильное защитное поле, самое развитоечувство опасности, феноменальная интуиция. Мы можем мгновенно затеряться втолпе и чувствуем друг друга, где бы ни находились.