Он окончательно стряхнул с себя сонную одурь, ощутил, чтонет ни Яны, ни деда, уже в подавленном состоянии поднялся и, даже не выпивтрадиционной чашки кофе, кое-как побрился и потащился к выходу.

Черный «мерс» привычно ждет у подъезда. И все-таки Крыловсбежал легко, быстро, организм проснулся, долго тосковать не в состоянии, вовсем теле пошла разливаться упругая сила и звериная скифская ярость.Шофер-телохранитель, однако, успел выскочить, обойти машину и предупредительно распахнулперед депутатом Госдумы дверцу.

Крылов не возражал, привык за эти недели депутатства, мягкоесиденье покорно приняло его в объятия, как толстая и все понимающая шлюха,обслужившая несколько тыщ клиентов и безошибочно знающая, кому что надо.

Заседание в Госдуме начиналось вяло, ибо самые важныевопросы: сколько будут иметь жалованья, какие квартиры в Москве займут, какиемашины получат и какие льготы еще можно выбить к уже положенным — былирешены, впереди остался горный хребет государственных дел, которые хоть решай,хоть не решай…

— Слово имеет депутат Крылов от движения «ВеликаяСкифия», — провозгласил спикер недружелюбно.

На этот раз он не пытался острить, а на Крылова посматривалс затаенным недоверием. Крылов даже рассмотрел в его глубоко запрятанныхглазках колебание: этот скиф быстро поднялся от рядового депутата донепростого — уже кандидат в президенты! И хотя шансов нет, но само участиев президентской гонке…

Шелест и оживление в рядах Крылов чувствовал, еще когдавыбирался из своего ряда. Народ шелестел и вздыхал океанскими волнами, пока оншел по ковровой дорожке к трибуне. Он чувствовал, как в спину бьет сдержанноенеодобрение. Это уж совсем по-русски, а здесь все стараются именовать другдруга сенаторами, конгрессменами, не улавливая между ними разницу, а Госдумуназывают то парламентом, то сенатом, скоро назовут и кнессетом…

Дерево трибуны скрипнуло под его пальцами. Он задержалдыхание, в зале движение прекратилось. Смотрят в его сторону все, заисключением тех, кто после совместной баньки с членами правительства спит какубитый.

— Господа депутаты, — сказал он. — Вчеравечером средства информации передали, что в результате попытки прорывамусульманских экстремистов… на границе было убито двое наших пограничников итрое ранено. В связи с этим я предлагаю рассмотреть вопрос квоты. Да-да, вопросквоты на наркоманов, гомосеков и прочих извращенцев и пустоцветов. Выделить им,к примеру, сотую долю процента… Специалисты уточнят, это я так, навскидку. Ипусть живут. Но!.. Как только в стране погибает сильный здоровый человек —на пожаре, в результате боевых действий, застреленный бандитом и так далее, тоиз общества тут же изымается такое же количество этих ублюдков. А ещелучше — в трехкратном или пятикратном. Ладно, это полемический перехлест,но мы ведь все видим разницу между вредным и полезным, верно? Необходимо, чтобыдебилы и прочий брак рода человеческого… а также все общество — видели ихзависимость от здоровых людей, на которых они паразитируют. Сокращаетсяколичество здоровых людей? Пусть сокращается и количество наркоманов! Хорошо быв процентной зависимости, но это чуть сложнее, а пока предлагаю простейшийвариант, который можно осуществить прямо сейчас: один к одному. Нельзя, чтобыздоровый умный человек рисковал жизнью и даже отдавал ее за благо общества, а внем, прячась за его спиной, весело жили и процветали подонки, ублюдки,наркоманы, преступники. С точки зрения скифа, жизнь наркомана или гомосеканельзя рассматривать иначе, как глумление над обществом!.. Следовательно, онижизни недостойны. Благодарю за внимание.

Гробовое молчание провожало его от трибуны и до момента, какон сел на свое место. Даже спикер не нашелся сразу, что сказать, не дал словоследующему, как делал всегда, а долго провожал Крылова выпученными глазами. Даи потом, когда Крылов дожидался конца заседания, он нет-нет да ловил на себепристальный взгляд этого прожженного политика.

На трибуне что-то серенькое мямлило о духовности, овозрождении и сохранении ценностей, наверняка под ценностями понимая раскрашенныедоски прошлого века, в зале нарастал привычный гул от множества здоровых потныхмужчин: сопели, пердели, чесались, ерзали, кресла стонали под могучими теламитяжелоатлетов, кондиционеры стонали от перегрузки, вытягивая всю эту вонь…

…зато в офисе жизнь бурлила. Что делается по ту сторонустены, Крылов почти не замечал: там всего лишь дан старт предвыборной агитации.По ящику, в газетах и даже в Интернете рябит от одинаково толстых кандидатскихрож в президенты. Все красные и холеные, в глазках презрение к этим двуногим,но на губах сладчайшая улыбочка: ах вы ж мои дорогие избиратели! Нет, ещекруче — мой дорогой гребаный электорат…

Сам он коротко выступил по телевидению в отведенное для неговремя, довольно неудобное, но в лимит не только уложился, даже отказался отостававшихся трех минут. Мол, программу скифов уже знают, повторять незачем.Скифы и вечером говорят то же самое, что говорили утром.

Потом внезапно агитация прервалась. Наступила предвыборнаяпауза, когда всякая пропаганда запрещена. Крылов обращал на это внимания небольше, чем на землетрясение в Панаме: пять тысяч погибло, но это в Панаме,жаль, но и хрен с ними, а вот раздавленная перед домом кошка с вылезшими наасфальт кишками впечатляет куда ярче…

Яна не кошка, но эти сложные отношения, в которых все неудается разобраться, истерзали больше, чем сто тысяч президентских кампаний.

Сегодня они пересеклись на улице. Он предложил заехать ксебе, Яна наморщила в задумчивости лобик:

— Знаешь, если тебе надо разгрузить семенники, то япомогу с этой проблемой в твоей машине… Понимаешь, мне надо на вернисаж. На моикартины нашлись покупатели!.. Уже две продала, а это теперь успех!

— Ох, — сказал он с трудом. — Яна… Я хочубыть с тобой. Я не могу без тебя. Я хочу, чтобы ты стала…

Она засмеялась, смех ее сводил его с ума, возразила:

— Стала? Я хочу, чтобы меня воспринимали такой, какая яесть! Разве ты хочешь не того же?

— Нет, конечно, — ответил он честно. — Яхочу, чтобы меня воспринимали таким, каким я хочу быть. Или хотя бы таким,каким иногда получается.

Она наморщила лобик, не поняла, на всякий случай надулагубки.

— Это что же? Новое строительство коммунизма?

— Яна, — сказал он умоляюще, — неужто трудноповерить, что на свете могут быть люди, что в самом деле живут согласно темпринципам, которые провозглашают?.. Есть на свете разные чудаки! Я такой… Но,как видишь, даже чудаки не всегда бомжуют и роются в мусорных баках.

Народ обтекал их, но многие замедляли шаг, а то иостанавливались в сторонке. Крылов ловил на себе непонимающие взгляды: кто он,что с ним беседует Такая женщина?

Яна простодушно не замечала их, причем в самом деле незамечала, а не прикидывалась. В ее глазах внезапно зажглись веселые искры.