– Эннио! – выкрикнул Гегель. – Это тот же самый демон, и он то же самое сделал с твоим братом Эннио!

Это привлекло внимание Родриго, и он положил на ложе свой последний болт. Одержимый аристократ поднялся на ноги, под подбородком у него качались густые нити желчи. Хихикающий демониак подхватил меч с земли и бросился к ближайшему Гроссбарту – Манфриду. Когда он взмахнул оружием, чтобы рассечь круг Манфрида, последний болт Родриго пробил аристократу грудь и вошел в сердце. Тот повалился на песок и заверещал, исходя болезненными гуморами из всех телесных отверстий.

– Гроссбарты, – горестно взвыл он, хватая пальцами древко. Затем демон высвободился в сгустке крови, но уменьшился уже до размера кошки. – Ломайте их защиту! Помогите мне, братья, как я помог вам!

Паоло и Витторио выступили из мрака, но и не подумали бежать к Гроссбартам. Мозги обоих молодых людей давно запеклись от лихорадки и пустынной жары, но они все равно шагали вперед, а их гнилостные сердца качали гной и желчь по телам, давно просившимся в могилу.

– Что-то не так? – спросил Паоло.

– Что-то случилось? – спросил Витторио.

– Сотрите круги! – выл демон, пританцовывая вокруг них. – Прошу вас, братья!

– Нет, – сказал Витторио.

– Нет, – вторил ему Паоло.

– Но почему?! – возмутился демон, запрыгнул на плечо Паоло и завыл ему прямо в ухо: – Они вам навредили так же, как и мне!

– Неправда, – сказал Паоло, и почесал демону торакс, прежде чем тот спрыгнул обратно на песок. – Они навредили тебе и нашим коням, но что они сделали нам?

– Что? – спросил Витторио. – Разве только указали на твою слабость? Столько возможностей распространять Дар ты упустил, пока вел нас сюда.

– Что? – спросил Паоло. – Разве только освободили нас от твоей власти? Что они сделали нам?

– Вот что! – выкрикнул Манфрид и с потрясающей меткостью метнул кинжал.

Длинное лезвие скрылось в изношенном балахоне, а рукоять отметила то место, где было сердце Паоло. Сын цирюльника повалился лицом вниз, испуская газы, рыгая и исходя дымом.

– И вот!

Кирка Гегеля рассекла воздух, и ее острие врезалось в живот Витторио. Он упал на землю, и еще несколько снарядов от Гроссбартов вонзились в него, прежде чем демониак успел встать. Кинжал, которым воспользовался капитан Барусс, чтобы свести счеты с жизнью, вылетел из пальцев Гегеля и вошел в грудь Дорожного папы.

– Мы не потерпим живых демонов! – крикнул Манфрид трупу.

– И ведьм тоже! – поддержал брата Гегель. – Когда вернетесь в ад, говорите, что святой Гегель вас туда отправил!

Первый демон трясся от хохота, прыгая на трупах, и ругмя ругал своих товарищей, пока они вылезали из бубонов на телах своих носителей. Эти двое оказались чуть меньше, но не менее отвратительными тварями, которые тут же побежали к первому. Их острые коготки, тонкие рожки и загнутые ножки царапали его шкуру и панцирь, под которым текли жирные токи гуморов. Демон, не переставая выговаривать им, легко уклонялся от атак, перебирая более длинными ножками, а орган, венчавший его заднюю часть, испускал в небо один зловонный фонтан за другим.

Ничего не шевелилось в песках на лиги и лиги кругом, кроме защищенных кругами людей. Все живое разбежалось, учуяв зловоние отряда Генриха – даже черви покинули гниющие тела, когда демоны вложили все свое зло в тела человеческих носителей. Демоны подбежали к Гроссбартам, с ними приблизились и зловонные миазмы. Но даже они не могли проникнуть в круги, так что братья осыпали злых духов бранью и плевали на них, пока не поняли, что этим лишь радуют гнусных тварей. Когда тьма начала рассеиваться, а заря разгораться над песками, отношение демонов сильно изменилось. Все трое навалились друг на друга и принялись отчаянно торговаться с Гроссбартами, умоляя их выйти из кругов.

– Я знаю, где лежат бессчетные богатства, – пищал первый демон.

– Я знаю, где их больше, – возразил второй, – и я тебя оставлю целым, как только мы найдем мне другое тело!

– Умоляю, – ныл третий, – если ты сотрешь круги своих товарищей, мы тебя не тронем и расстанемся друзьями!

– Хрен! – фыркнул Гегель. – Рассвет скоро, лучше начинайте молиться. Мне.

– Больно ведь будет, да? – восторженно спросил Манфрид. – Больнее, чем я могу себе представить, будет, когда вас снесет обратно вниз?

Родриго и Рафаэль едва держались на ногах от усталости, но не смели отдохнуть, пока демоны не сгинут. Последний узник переминался с ноги на ногу, безуспешно пытаясь размять ноги. Как и Гроссбарты, он начертил себе слишком узкий круг, в котором не было достаточно места, чтобы безопасно сидеть. Демоны приставали и к нему, а также к Рафаэлю и Родриго, но никто не пожелал с ними договариваться.

Над дюнами вспыхнул солнечный свет, и злые духи застонали, неуклюже попытались убраться подальше от зарева, но слишком ослабли и уже не могли толком прыгать. А потом они перестали стонать и разом повернулись к свету. Гроссбарты оживились, потому что все трое сжали обрамленные антеннами язвы, заменявшие им рты, и заставили себя двигаться навстречу восходящему солнцу.

Потекли гнойные потоки, когда солнце их коснулось. Двое подобрали ножки и прикрыли глаза тоненькими лапками, но первый демон заставил себя идти вперед. Потом лучик коснулся его омерзительного тела посреди прыжка, панцирь покрылся тысячью трещин и разлетелся на куски. Вихрь миазмов превратился в клубы черного дыма, которые покатились дальше, а потом рассеялись над песком, так что лишь опаленный след остался на этом месте. Манфрид почувствовал, как его окутывает солнечный свет, и вышел из круга, чтобы лучше поиздеваться над последними двумя демонами.

Один из них собрался с силами и метнулся к нему, визжа его имя, но вылетел на свет и взорвался, так что зловонная жижа запятнала песок у ног Гроссбарта. Последний демон отчаянно рванулся в тень, но и его настиг свет. Вверх взметнулись чумные испарения, а сам он сдулся и опустился в песок. Люди остались одни в пустыне, поскольку демоны провалились обратно в бездну, чтобы там интриговать, жаловаться и проклинать имя Гроссбартов.

О Рафаэле и Родриго здесь больше почти ничего не сказано, ибо они расстались с Гроссбартами после битвы с демонами. Родриго хотел выкрасть кости Барусса с госпитальерского кладбища на Родосе, чтобы перезахоронить их в более святом месте – эту цель Гроссбарты всецело одобрили. Рафаэль просто хотел убраться из этой жалкой страны, которая потрясла его дух и отняла руку. Поэтому он решил сопровождать Родриго в долгом пешем пути на север, в Святую землю и дальше. Если была на то воля Девы Марии, раны их не загноились, и в дороге их не ждали препятствия. Но Гроссбарты этого не знали, ибо они, как всегда, повернули на юг.

Последний узник, закоренелый убийца по имени Хасан, привел их в Каир, и, хотя солнце нещадно жгло, песок душил, трехпалая рука Гегеля зудела, а разодранное брюхо Манфрида ныло, они наконец остановились на вершине дюны, с которой открывался вид на великие гробницы Гипта. Они, конечно, не могли поговорить с Хасаном, которого в отсутствие Аль-Гассура называли просто «араб», но с помощью жестов и молитвы добились того, что он привел их к заветной цели. Ни слезы радости, ни торжествующие возгласы не коснулись их бород. Братья лишь самодовольно кивнули и пробурчали слова удовлетворения.