Чудище попыталось встать на задние ноги, но они еще недостаточно отросли и подогнулись, так что Магнус упал на четвереньки, чтобы встретить атаку. Рафаэль наотмашь рассек ему ноздри и выбил глаз рядом с ними, поэтому зверь сосредоточился на нем. Проскочив под ревущими руками, Гегель последовал за братом, который нырнул под брюхо твари. Зверь дернулся вперед.

Бедро врезалось в Гегеля, зубы вцепились в руку Гроссбарта и потянули к боку Магнуса. Новые пасти распахнулись там, где – Гегель мог бы в этом поклясться! – мгновение назад ни одной не было, и бесчисленные зубы принялись гнуть его доспехи, стараясь добраться до тела. Он попытался отбиться булавой, но длинный, сальный язык обвился вокруг нее и подтянул его ближе. Гегель не мог пошевелиться, но заметил, как вокруг раненого Генриха растет облако. Он понимал, что это значит, и начал громко молиться, не прекращая попыток вырваться.

В глубокой тени под брюхом твари Манфрид сжал обеими руками лом и поднялся – прямо внутрь самой большой пасти Магнуса. Влажная, гнилостная вонь его пасти ослепила Манфрида, но он поднял лом так, что, когда челюсти попытались сомкнуться, чтобы перекусить его, железный стержень впился чудищу в десны. С беззвучной молитвой Манфрид отпустил инструмент, который не давал зверю перекусить его пополам, а мускулы чудовища напряглись, пытаясь переломить мерзкую железку. Теплый, кислый как уксус пар клубился в скрытом углублении, куда вели все пасти. Гроссбарт чуть не задохнулся от зловония. Потянувшись наверх, в черноту, Манфрид голыми руками прорвался через плоть и перепонки; ядовитая кровь обожгла ему кожу и глаза, прежде чем монстр двинулся вперед, и Гроссбарт ухватился за мясо, чтобы не упасть. Его сапоги волочились по земле, а Манфрид разрывал заднюю часть кишкоглотки чудища. Потом несколько зубов хрустнули, лом выскользнул, и пасть зверя захлопнулась.

Разрядив арбалет, Родриго увидел, как единственный человеческий глаз Магнуса брызгами вылетел в лицо Рафаэлю, прежде чем крысоголовая рука ухватила наемника за плечо и принялась трепать его. Гегель почувствовал, как у него с головы сорвался шлем; услышал, как металл скрипит в пасти рядом с его плечом, а потом другой язык обернулся вокруг его шеи, и зубы принялись жевать бороду, затягивая внутрь голову Гроссбарта, вопреки его отчаянным усилиям вырваться. Затем Магнус упал, увлекая Гегеля на землю, а Рафаэля отбросил так, что тот врезался в Родриго.

В ходе боя они удалились от костров, и луна скрылась за тучами, но глаза преступников в темноте видят отлично. Аристократ и убийца застыли на месте, оружие выскользнуло из их ослабевших пальцев. Зверь лежал неподвижно, но ни один из крестоносцев не шевелился: двое растянулись в дюжине футов, одного не дожевали пасти на боку чудовища, а третьего оно проглотило целиком. Папы поддерживали своего первосвященника, который блевал желчью и дымом, а злотворные миазмы собирались вокруг его фигуры в ужасные образы, плясавшие в свете звезд. Звуки и запахи, которые издавало его тело, вызвали бы рвоту даже у некроманта, но его послушники наслаждались этой мерзостью.

Затем шея Магнуса надулась, и узники воззрились на исполинский труп, гадая, какой кошмар народится из него. Мех разошелся, вся голова внезапно покатилась прочь от тела, и наружу выбралась человекообразная фигура.

– Мария! – прохрипел пурпурный человек, поднимая к небу гигантское сердце Магнуса. – Клянусь Девой, мы это сделали!

Когда Манфрид призвал имя Девы Марии, Гегель отодрал от себя остывающие языки и зубы, а Родриго и Рафаэль начали медленно распутывать свои растянутые и окровавленные руки и ноги, чтобы отцепиться друг от друга. Борода Манфрида напоминала родильный послед, а у Гегеля растительность на лице вообще укоротилась почти до самых щек. Гроссбарты обнялись над телом поверженного врага, выкрикивая амини, которые подхватили остальные выжившие.

Над плечом брата Гегель увидел, как Генрих взорвался кровавым туманом, и рядом с оседающим телом крестьянина на землю приземлилась зловеще знакомая тень.

Генрих уже не увидел, как гротескный демон выпрыгнул из самого крупного бубона, а его краденный гумор – черная желчь – текла в жилах чудовища вместо крови. Крестьянин увидел малютку Бреннена таким, каким тот появился в руках повитухи, – пухлым, ревущим и ужасно расстроенным от того, что попал в такой холодный мир. Его грудь поднималась и опускалась уже не током жизни, а болезненным гноем, но Генрих услышал крики Гроссбартов и понял, что, хоть целую вечность ищи, не отыщешь такого злобного дьявола, как они. Имя сына пузырями всплыло на его растрескавшихся губах, а потом Генрих навсегда ушел разом от боли и радости.

– Круги! – заорал Гегель, ткнул в руки Манфриду булаву и бросился за своей киркой. – Чертите круги вокруг себя! Живо!

– Да что за херня? – простонал Манфрид, увидев, что собрался делать брат. – Снова здорово.

– Гроссбарты! – От пронзительного писка демона у всех свело животы. – Думали, разделались со мной? Думали, прижали меня в горах, в том борове?

Окутанная миазмами, отвратительная тварь десятифутовыми шагами направилась к Гегелю, но тот уже подхватил свою кирку и опустился на колени. Демон понял, что он собирается делать, и ускорил шаг; его торжествующий визг сменился испуганным воем. Замкнув круг в песке, Гегель поднял взгляд и увидел, что его окружила туча чумного, зловонного тумана, а демон подпрыгивает перед ним, стоя на самых задних лапках. Гегель отшатнулся, но сдержался, чтобы не вывалиться за пределы круга.

Без дальнейших колебаний демон развернулся и метнулся к Манфриду, но алый Гроссбарт уже нарисовал собственный круг, очень стараясь не капнуть кровью на тонкую защитную линию. Мерзкая тварь поскакала к Родриго и Рафаэлю, но они окружили себя широким даже для двоих кругом. Узники, хоть и не понимали языка, видели достаточно, чтобы повторить действия крестоносцев, так что и в них демон не нашел добычи.

С последним мучительным визгом он подпрыгнул высоко в ночное небо и пропал. В пустыне воцарилась тишина. Молодой аристократ принялся кричать и подпрыгивать в воздух, славя имя Гроссбартов. Гегель и Манфрид хором заорали на него, чтобы успокоить идиота, но тот не понимал слов, а потом его нога приземлилась на черту в песке, и ему в лицо врезалась зловонная комета.

Аристократ покатился по земле, и они увидели, как значительно уменьшившийся демон протискивается ему в глотку, так что гной сочился по растянутым губам. Второй египтянин отвернулся, убедившись, что его собственный круг в порядке. Родриго и Рафаэль потрясенно смотрели, но только Гроссбарты сразу поняли, что делать в этой опасной ситуации.

– Пристрели его! – заорал Манфрид, когда понял, что потерял арбалет во время битвы с Магнусом. – И быстро!

– Риго! – завопил Гегель, обнаружив, что его арбалет сломался. – Стреляй, Риго, стреляй!

Родриго беспомощно смотрел на одержание, пока Рафаэль неуклюже пытался взвести арбалет. Конструкция оружия явно не позволяла сделать это одной рукой, так что Рафаэль потряс Родриго и заорал ему что-то в лицо. Юноша моргнул, затем его стошнило на них обоих.

– Риго! – заревел Манфрид. – Слушай, недолупок, это произошло с Эннисом!