Хиус! Да что ж такое!

Я наклонился над упершимся в снег Сергеем, рана была в верхней области груди, рядом с плечом… Я несколько секунд надеялся, что легкое не задето, но тут из его открывшегося рта пошла розовая пена, мгновенно застывающая на морозе…

Я резко нахлобучил на его лицо кислородную маску и провернул замерзший вентиль…

Очередь повторилась, и я запоздало рухнул на снег…

Ощутив, что меня не задело, я начал трясущимися пальцами отстегивать ремни креплений лыж от своих сапог, а потом отстегнул и Сергея, отплевываясь от ледяного крошева.

Выстрелы прекратились, и я подумал, что пора – «шкура» вновь дернула меня стимулирующим разрядом, и мышцы налились силой и бодростью.

Я попытался поднять Сергея, но тут же рухнул на колени, и это спасло меня от следующей очереди.

Краем глаза я заметил стрелка между стволами, кажется, это был самый первый из добежавших – наверное, чемпион…

Снова грудь мою обожгло огнем, и панорама осветилась призрачными оранжевыми объектами, среди которых было видно фигуру в маскхалате.

Я резким движением сдернул с плеча трофейный автомат и, резко вскинув его, уперевшись локтем в колено, поймал на мушку стрелка и надавил на тугой спуск.

Повезло – ствол пошел немного веером, и спрятавшийся за стволом дерева «люци» немного высунулся с другой стороны, тут его пуля и нашла. Он, неловко завалившись, упал на снег.

Но мои включившиеся способности позволяли видеть светло-оранжевые силуэты, приближающиеся меж деревьев, вместе с угловатыми силуэтами танков, которые ломали тонкую поросль леса.

Я повытаскивал из разгрузки Сергея гранаты и, чувствуя, как немеют от холода пальцы в перчатках, отцепил лямки его рюкзака от тела.

Потом я быстро вынул аптечку и, достав оттуда «искусственную кожу», налепил ее на дырку в комбезе Озноба.

Да, не факт, что это сильно поможет: так-то нужно ее лепить на голое тело, но кусочек пластыря пошел пузырями даже на морозе, после чего я, оставляя кровавый след на снегу, потащил Морозова к канатной дороге.

Казалось, Сергей весил не меньше тонны, хорошо, что я его рюкзак отцепил.

Вновь послышались автоматические очереди, но хвала Зодиаку – мы уже были в тени от скального массива, и ребятам в лесополосе целиться становилось сложнее, к тому же и будка нас немного прикрыла.

В какой-то момент я бросил тело Морозова, положив его на бок, чтоб не захлебнулся кровью, и, спотыкаясь в снегу, побежал к концевой будке: надо же разобраться, как эта хрень работает… Я очень надеялся, что от артефактов, да и покалывание в затылке подтверждало мою надежду…

Фауд всезнающий! Да! Все оказалось прекрасно: в открытой будке с навесом красовался большой красный рубильник!

Я снова споткнулся, но почти в падении схватился за ручку и тут же услышал, как загудели моторы!

Лязгнули редукторы, провернулся шкив на первой мачте, поехали висящие на дугообразных штангах сиденья. Но поехали они с такой скоростью, что не нужно даже обладать даром предвидения, чтобы понять: пока мы поднимемся к «Барбакану», нас расстреляют, как в тире…

Дурацкая ситуация!

Сколько могло везти Загу Моррисону? Кажется, это исчерпано уже на сотню процентов!

Это не городские джунгли, которые я так хорошо знаю, и рокот дизелей танков «люци» уже слышно достаточно отчетливо…

Да… отмазываться от них бессмысленно – уж больно сильно мы им показали наше отношение… И ведь обидно-то до слез… Вот он, нависает над нами – «Барбакан».

Где-то там, в недрах этого сооружения Алиса Линсдэйл… мой секретарь… моя любимая женщина, которую я подвел…

И вот на нас бегут хорошо обученные убивать люди… и едут танки… а у них, кроме пулемета…

Словно услышав мои мысли, сзади раздался оглушающий грохот, и завыли осколки… как тогда, в Корсуне, – танки открыли огонь…

Я пополз обратно к Сергею.

Кажется, он еще жив… По крайней мере есть конденсат на стеклянном забрале… правда, уже замерзший…

Не думал, что мой конец будет настолько нелепым… да еще и с этим, по сути, чужим, но хорошим человеком…

Разве я могу что-то сделать сейчас? Против кучи врагов на лютом холоде? Боги! Ну не мне же это нужно! Алисе! Ведь это она пострадала совсем ни за что!

Я был готов выть, слушая сухой треск выстрелов, гул моторов и редкий пульс на шее Морозова…

В моем мозгу стало расползаться бледно-зеленое пятно, которое вдруг обзавелось двумя черными дырами…

Я не услышал голос, казалось, форма этих дыр привела в мою голову мысль – «свисти»…

Свисти… Это же подарок йети!

Я онемевшими от холода руками полез в рюкзак – куда же я положил его?! Где он?! Кажется, в контейнер с пирацетамом. Или в карман быстрого доступа. Где же он? Где?

Вдруг в боковом кармашке я нащупал небольшой цилиндр и извлек наружу медную трубочку, которую поднес к губам. Она немедленно примерзла к коже, но я начал в нее дуть, дуть, словно от этого зависела моя жизнь. И самое обидное, что никаких звуков эта трубочка не издавала. Плохо верить в чудеса… очень плохо… Это не Заг Моррисон… Да – мне хочется спать, и лучше я замерзну здесь, нежели меня убьют или захватят в плен, я так устал. Смертельно устал. И продолжал дуть в свисток замерзающими губами…

Глава 22

Общий мозг. Ничего личного. Шоу начинается!

В какой-то момент во мне словно что-то вспыхнуло – я устыдился своего малодушия. Нужно хотя бы дотащить Сергея до кирпичной будки и спрятать его там. Что бы он сказал про меня, если бы я тупо слил бой? Ничего хорошего! Подумаешь, танки! Гранаты есть! Они, конечно, не против танков, но связку можно швырнуть… Да и будка хотя бы от стрелков защитит.

Я снова ухватил Морозова и поволок к будке. Затем сбил с хлипкой двери навесной замок прикладом автомата и тут же увидел большой вращающийся шкив вала лебедки.

Стрелки выдавали короткие очереди, но явно неприцельные: с одной стороны, чемпион предупредил о близости атаки, а с другой – ранил Озноба… Сволочь… Ну, ничего, я просто так не сдамся – меня Алиса ждет.

Можно, конечно, бросить Морозова и побежать на скалу или залезть-таки на канатную дорогу, но, во-первых, что помешает «люци» меня перехватить на скале или расстрелять на канатке? Ну, а во-вторых, бросать раненого спутника, пусть и раздражающего своим характером, это как-то не по-моррисоновски…

Было бы неплохо посадить на сидушки канатки кучу мешков с песком в качестве ложных целей, а самим затеряться среди них – так был бы шанс проскочить, но нет ни мешков, ни песка, ни времени… Думай, Заг, думай: не из снега же этого мерзлого лепить снеговиков?!

Мои лихорадочные размышления прервал далекий душераздирающий вопль…