дисколеты, как и генераторы с реакторами Купола, были собственностью правительства Иропа.

Но… можно было взять подобный транспорт в аренду. Парадокс? Вполне в духе наших властей.

И вот сейчас мы наблюдали подобный случай – кто-то все же выложил далеко не маленькую сумму, чтобы арендовать себе такое воздушное судно! И почему-то конечный его маршрут не казался мне загадкой: дисколет двигался прямехонько к «Барбакану»…

Зодиак всемогущий, ну когда же это кончится? Сильные сомнения обуревают меня при мысли, что там сидит Юн с жандармским спецотрядом или, на худой конец, делегация для торжественной встречи загов моррисонов. А значит – это летят по наши души какие-то проблемы, подкрепленные большими деньгами. Некий очередной участник тараканьего забега имени мистера Зеро и его друзей. А я и так уже поистаскался, потерял свежесть и природный лоск… Так что все это навевало невеселые мысли.

Судя по всему, похожие мысли промелькнули и в голове Морозова, так как он, проследив дисколет до скалистой гряды, где тот начал плавное снижение, молча кивнул, глядя на меня, выдохнул облачко пара и снова уперся палками в снег, продолжив путь.

Сколько ни пытались модернизировать эти дисколеты, установив на них хоть какое-то оружие, ничего не выходило. Было такое ощущение, что Древние специально создали их для мирного транспортного использования. Сплав корпуса вообще не реагировал на любые попытки как-то его продырявить или приварить к нему хоть что-то.

Даже не пострелять из раскрытого люка, так как при подъеме в воздух люк закрывался автоматически и блокировался.

Это, конечно, должно было бы радовать, так как мы сейчас с Морозовым просто два муравься на белой скатерти, не заметить нас может только слепой.

У подножия скальной цепи возвышалась небольшая полоса частично вырубленного леса, и мы с Ознобом решили поднажать, чтобы хоть ненадолго укрыться от возможных наблюдателей.

Да… при всей своей, как некоторые считают, ненормальной отважности, я никогда бы не осмелился в одиночку выйти в Зиму. Белый снег слепит глаза даже на закате, а что говорить про ясный день – наверняка потекут слезы, которые быстро замерзнут на холоде. Да это ерунда – можно поставить фильтры на забрало. Но нехватка воздуха, монотонные движения рук и ног… А техника в этих местах, как я понял, более чем уязвима. И вот те самые монотонные движения и звенящая тишина, сдобренная тихим шумом ветра, расслабляет мозг, словно ты поддаешься некоему гипнозу. Ты перестаешь реагировать на внешние факторы, твое сознание медленно проваливается вглубь собственных мыслей, воспоминаний, какого-то внутреннего космоса…

Пару раз я цеплял перчаткой горсть снега и растирал свое разгоряченное лицо. Это взбадривало ненадолго и проясняло мозги. Зарядов стимуляторов внутри комбеза оставалось три, и я старался их беречь на крайний случай. А дисколет явно показывал, что он прибудет…

Ветер почти утих, но на бугорке перед нами кружили два небольших снежных вихря, будто тут ветер заворачивался от разницы температур. В груди опять потеплело, и мурашки…

– За мной, левее! – громко сказал в окружающей тишине обернувшийся Сергей.

Затем, памятуя о моем любопытном и дотошном характере, смяв горсть снега, как и в прошлый раз, он кинул снежок в сторону вихрей. И, не долетев до них, снежок испарился быстро растаявшим облачком пара. Воздух вокруг задрожал.

– Аномалия «перфоратор», – раздался в наушниках голос Морозова, – самая безопасная, но радиус у нее скачет…

Я невольно вздрогнул и свернул с лыжни в обход Сергея.

– Иди вслед, не переживай, – успокоил меня Морозов.

И мы продолжили махать палками, скользя по снегу. Полоска деревьев приближалась.

Я дышал строго носом на раз-два и выдыхал строго ртом на три-четыре, как и учил меня Сергей, но от этой монотонности мне становилось снова теплее и расслабленнее в голове… Может, сказывался недостаток кислорода?

Куда ни глянь – все одинаково и однообразно, и приближается не быстро.

Вдруг я заметил, что меж деревьями леса видны небольшие металлические мачты, между которыми натянуты канаты. Я тоже включил микрофон на каске.

– Там что, линия электропередач? – спросил я Сергея.

– Канатная дорога, Заг, – ответил Сергей с паузами для дыхания, – нашей постройки. Чтоб до «Барбакана» быстро добраться. Считай, мы уже там.

Это хорошая новость! Я уже в красках представил, как мы будем ползти по склону к скалам, и мне это не очень понравилось – у нас осталось чуть больше часа, и это немного напрягало: Хиус знает, как Зеро отреагирует на задержку пусть в пару минут…

На сей раз я едва не врезался в Сергея, несмотря на то что он прилично отрывался от меня по дистанции.

Он вскинул бинокль и выругался, как показалось мне, из-за того, что я наступил своей лыжей на его. Но так как продолжения не последовало, я тоже поднес к глазам оптический прибор.

И я тоже выругался! И некий смерч злости и отчаяния пронесся в моей голове…

Сперва я заметил, что меж стволами голых заснеженных деревьев пробегают фигуры в белых маскхалатах: сразу их заметить было трудно, но они не успели занять позицию, потому и гнали на лыжах, минуя стволы.

Но это не самое страшное и обидное: сразу за лесом в скале был черный квадратный проем ворот: оттуда выезжали гусеничные машины с вращающимися башнями на корпусе. На башнях были длинные стволы пушек – боевые танки…

Несмотря на белую окраску, они выделялись облачками дизельных выхлопов, а на их башнях были намалеваны знаки «люци»: не те сдвоенные буквы, а косой крест в круге, означающий принадлежность эволюционеров к Великому Кругу.

Именно эти черные кресты на белой броне выделялись в общей картине.

Танки были угловатыми, словно на одну четырехугольную коробку нахлобучили вторую, только поменьше.

И вот как раз, самое обидное, оказывается, в «Снежной берлоге» были подземные тоннели к самому «Барбакану», а мы поперлись по поверхности, потеряв кучу времени!

Одно только давало надежду: все эти перемещения были чуть слева, а первая мачта, на которой свисала с каната пара сидений, была сильно правее, и мы как раз шли по прямому курсу туда. Нам оставалось метров семьсот, а им гораздо больше.

Единственное что заставляло опасаться, так это маленькая кирпичная будка, почти заваленная снегом: скорее всего, это и есть концевая станция с лебедкой. И если эти твари успеют ее уничтожить, мы далеко не уедем.

Правда, как я успел заметить, длина дороги не очень велика, и есть на скальном выступе вторая концевая станция.

– А вот и операция «Зоркое око»! – заорал Сергей, а в наушниках и так хорошо было слышно. – Рванули!

И мы рванули!

Кажется, за нами оставался шлейф пара, только оглядываться было недосуг – хорошо, что путь наш был немного под уклон и ехали мы на лыжах довольно быстро.

Мы уже подъезжали к кирпичной будке, как вдруг тишину прошила автоматная очередь, и бегущий впереди Сергей