Жан-Клод стиснул мою руку. Это заставило меня повернуться и посмотреть на него. Не знаю, хватило бы мне смелости сказать, что нужно, но Натэниэл сделал это за меня:

— Если вернешь Ашера до того, как он извинится перед Девом, это сокрушит Дева. Он заслуживает большего.

Жан-Клод посмотрел на него, а затем перестал тянуть мою руку:

— Прошу прощения, ma petite, mon minou[10]. Не хотел показаться слабым.

Мы втроем придвинулись ближе, чтобы расслышать друг друга сквозь вопли Кейна.

— Как-только мы оставим тебя, ты собираешься сделать что-то глупое с Ашером? — спросила я. И как только я это ляпнула, до меня тут же дошло, что это было грубо, но нам реально нужно было спешить. Сюсюкаться времени не осталось.

Он приподнял одну изящную бровь.

— Нам действительно нужно успеть в аэропорт, чтобы отправиться в Ирландию, Жан-Клод. У меня действительно нет времени придумать, как поговорить с тобой об этом. Извини, если это было резко.

Он встрепенулся, как птица, взъерошившая перья. Я почувствовала, как сменилась энергия в его руке, ведь я все еще держала ее, будто боялась, что он побежит к Ашеру, как в каком-то старом романтическом фильме. Он был спокойнее, на самом деле, не скрывая от нас свои чувства.

— Я не собираюсь совершать глупости, ma petite. Я пытался избежать этого на протяжении веков.

— Мы все стараемся этого избегать, — сказал Натэниэл. — Но у всех нас есть люди и проблемы, которые вынуждают нас делать глупости. Нам нужно знать, что ты не позволишь Ашеру рассорить нашу полигруппу.

Я положила руку на талию Жан-Клода и посмотрела на него:

— Я как-то не сообразила, что забираю с собой всех твоих любовников. Даже твои постоянные доноры едут с нами. Теперь вижу, как это дерьмово, даже без того факта, что Ашер нарисовался. Извини, я не подумала раньше, что это может означать для тебя.

— Я позвонил Джейсону. Он прилетит на несколько дней, — сказал Натэниэл.

Мы оба посмотрели на него. Джейсон был моим волком зова, и мы оба переживали из-за столь тесной связи между нами, не зная, как на нас отразится пролегавшее сейчас между нами расстояние. Он был моей еще одной резервной связью. Но также был лучшим другом Натэниэла и одним из моих лучших друзей. Пока он не уехал в Нью-Йорк со своей девушкой Джей-Джей, которая там работала балериной, он был менеджером в «Запретном Плоде» и одним из ведущих танцоров. Технически Джейсон переехал не навсегда, но он собирался пробоваться в танцевальную труппу, в которой она выступала, если они смогут обойти то, что он оборотень, а не человек. Если бы он получил работу, то стал бы первым паранормальным американцем, танцующим с полностью человеческой труппой. Мы все скучали по Джейсону, но Джей-Джей была любовью всей его жизни, и мы хотели, чтобы у него был шанс на это, а ее работа не могла переехать сюда.

— Ты уже сообразил, что мы оставляем Жан-Клода одного, не так ли?

— Да, но, когда я понял, что Мика будет отсутствовать дольше, чем он думал, тогда я понял, что это может стать проблемой.

— Вы думаете, я не могу быть самостоятельным в течение нескольких дней? — спросил Жан-Клод.

Натэниэл улыбнулся ему:

— Твоя сила основана на похоти и любви, Жан-Клод.

— Я бывал один и до этого, Натэниэл. Я не ребенок. — Жан-Клод почти никогда не называл его по имени, плохо дело.

— Я был зависим от секса. Я всегда буду выздоравливающим секс-наркоманом, Жан-Клод. Я не говорю, что ты пристрастился к сексу, романтике или отношениям, но, если бы для меня секс был тем, чем я питаюсь, и единственной другой едой, которую я мог бы принять, было что-то столь же интимное, как взятие крови, я знаю, что не осталось бы ничего другого, кроме как пристраститься к этому. Если я спроецировал это на тебя, и это неправда, тогда приношу извинения. Джейсон будет здесь завтра, поэтому у тебя будет, по крайней мере, донор крови и компания в постели.

— Мне хорошо и одному, Натэниэл.

— Рад за тебя. Мне — нет.

Ашер, в конце концов, орал на Кейна позади нас. Телохранители приближались, чтобы сдержать их в любой момент, так как их бои иногда перерастали в реальное насилие. Я посмотрела на Ашера и, прикасаясь к Жан-Клоду, увидела его сквозь большее количество лет, чем было мне. Я видела его через настоящую любовь, романтику, потерю и многое другое, но все, о чем могла думать: «Мы действительно хотели снова вернуться в этот бардак?» Ответом от эмоций Жан-Клода было громкое «Да!»

Натэниэл коснулся нас обоих, обнимая:

— Я тоже скучаю по нему, Жан-Клод. Я не могу найти никого, кто может сделать то, что делает он для меня в подземелье, но посмотри на них с Кейном. Ашер решил привязать себя к Кейну на всю вечность, как Мастер и животное зова. Кейн не такой сильный. Он не глава группы животных. Какой мастер-вампир связал бы себя с Кейном?

— Я связала тебя и Дамиана со мной случайно, так что кто я такая, чтоб бросать в других камни?!

— Ты была новичком в отношении силы. Ашер — нет.

— Я никогда не говорил, что Ашер мудр, — сказал Жан-Клод.

— Что верно, то верно, — подтвердила я.

Натэниэл оглянулся на потасовку:

— Я был зависим от секса. Ашер пристрастился к идее истинной любви. Наркомания никогда не заканчивается ничем, кроме несчастий.

— Ты не веришь, что Ашер мог разорвать свою зависимость, как это сделал ты? — спросил Жан-Клод.

— Извинения были эпическими, но борьба с Кейном — все тоже старое-доброе дерьмо.

Я посмотрела на Натэниэла так, будто раньше его не видела:

— Похоже что это говорит смесь нас с тобой, — сказала я вслух.

— Мы все получаем что-то от наших метафизических связей. Может я стал немного жестче.

— Что получила я?

— Ты улавливаешь слишком много эмоций Жан-Клода, чтобы мыслить ясно, — сказал Натэниэл.

Я глянула на держащего меня за руки вампира:

— Да, наверное.

— Жан-Клод, Джейсон завтра прилетит из Нью-Йорка. Мика надеется вернуться домой через пару дней.

— Ты говорил об этом с Микой? — спросила я.

— Конечно, я говорил! — Натэниэл выглядел удивленным, что я не думала, будто он это сделает.

— Я думала, что ты на него сердишься.

— Он не сказал «нет», Анита. Он просто никогда не предполагал перспективы сочетаться браком с другим мужчиной, поэтому он пытается справиться с этим.

Жан-Клод обнял Натэниэла:

— Всех нас преследуют наши маленькие драмы, не так ли, котик?

Натэниэл улыбнулся:

— Ага. — Он