тут же взлетел прямо в руки куратору. – Она из знати Нуклия, но я никогда ее не встречала. Сэв, ты же узнал ее слабости?

– Хм… ну… если пощекотать ее за ушком, она…

– Я не об этом.

– Тогда извини, но нет.

Адель бросила на принца раздраженный взгляд:

– Тогда чем ты с ней занимался? Надо было ее «прочитать»!

– А ты всех своих любовников «читаешь»? – огрызнулся Сэв.

Адель подалась вперед, и ее голос едва уловимо изменился – знак того, что вот-вот будет буря.

– А как ты думаешь?

– Я думаю, что правильно сделал, когда решил с тобой не спать.

Из всех ведьм первого года (на старшекурсниц Сэв пока перейти не успел) он действительно избегал одну Адель. Я это знал, потому что Сэв каждый вечер, провожая меня, составлял «список на ночь»: когда, с кем, во сколько. И не уставал им хвастаться.

Адель оскалилась:

– Я тебя и не приглашала!

Сэв фыркнул. И тут с кресла у стены раздалось:

– Со мной он тоже не спал.

Наила в образе девочки-подростка с рыжими косичками надула губки, глядя на Сэва:

– Впрочем, я тебя тоже не приглашала. Кому ты нужен, принц?

Адель усмехнулась:

– Вот именно.

– Хватит! – повысил голос куратор. – Вы решили, кто из вас будет капитаном?

Снова повисла тишина. Сэв с Адель переглянулись – уже без враждебности. Криденс в кои-то веки отвлекся от меня и кинул на них тяжелый взгляд.

– Мы попытались, – уклончиво ответила Адель.

Мастер Рэми закончил с иллюзией и устроился в своем кресле.

– Неужели? И что это значит?

– Что мы попытались, – вместо нее ответил Сэв. – И не смотрите так, мастер. Мы правда попытались. Мы вчера полночи только и делали, что пытались. Без обид, друзья, – он обвел взглядом всех нас, – но вы нам не соперники. Криденс вот зачем-то возникал, но мы вдвоем его скрутили. А потом долго и безуспешно выясняли, кто из нас сильнее. Как видите, никто.

Тишину на этот раз можно было резать ножом. Криденс снова уставился на меня, Хэв поигрывал клинком, Наила мечтательно рассматривала потолок. Адель с Сэвом переглядывались, словно хотели продолжить выяснение, кто из них сильнее, прямо здесь.

– Вы идиоты, – сказал наконец куратор. – Бездна, я так и знал, что еще пожалею! Пожалею, что из вас всех не остался только один. Вы не могли раньше попытаться это выяснить? Ночь перед экзаменом идеально вам подошла?

– Да мы выспались, – улыбнулся Сэв. – Мне пары часов хватило. А тебе, Адель?

Девушка ответила ему мрачным взглядом.

– Идиоты, – повторил куратор, качая головой. – Сейчас я объясню, почему все команды определились с капитаном, а вы сегодня вылетите из испытания и получите отметки ниже ожидаемого – все до единого, даже ты, принц. Ясно?

Мы молчали. Сэв, подозреваю, желал бы огрызнуться. Или Хэв. Криденс – вряд ли, с куратором он теперь был исключительно вежлив. Но никто не сказал ни слова, потому что учителя в Арлиссе – как аристократы у нас на Острове. Им можно практически все.

– Это арена, – куратор взмахнул руками, и иллюзия взмыла в воздух, где стала стремительно увеличиваться в размерах, пока не заняла полкомнаты. – Как видите, для первого испытания ее превратят в лабиринт. С одного конца в нее войдете вы, с другого – ваши противники. Побеждает тот, кто первым найдет выход. Все просто, не так ли?

Мы молчали. Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: выхода из лабиринта не было.

– В правилах есть существенная оговорка, – продолжал мастер Рэми. – Побеждает та команда, чей капитан первым выберется наружу. У ваших противников это Билая. У вас… никто, значит, первыми выбраться должны все. Лабиринт полон ловушек, половина первокурсников отсеивается на этом испытании, и знаете почему? Правильно, они умирают. Или их калечат так, что они больше не способны продолжать учебу. Как думаете, насколько высока вероятность выжить вам всем? Правильно, она ничтожна. Вы проиграли уже сейчас. Мне продолжать?

– Нет, мастер, мы поняли, – за всех ответила Адель. Она любила это делать.

– В таком случае предлагаю вам все-таки выбрать капитана. До полудня еще два часа. Я успею отправить документы в деканат. Ну?

Адель с Сэвом снова переглянулись.

– Простите, мастер, но наше слово остается прежним, – сказал принц.

– Я не собираюсь проигрывать из-за тебя, человек, – прошипел Хэв, и кончик лэйтэя указал на Сэва. – Выберите капитаном меня: я легко найду выход по воздуху.

– Ты так же легко нам этот выход покажешь, – заметила Адель.

– И ты слабее меня. – Сэв сделал изящный жест рукой.

Хэв вскочил было, но Фэй повис на нем, что-то шепча на ухо. И альв снова сел.

– Еще будут предложения? – мрачно поинтересовался куратор.

– Там нет выхода, – вырвалось у меня.

Я редко заговаривал, и, наверное, поэтому они все повернулись ко мне.

– Что значит «нет»? – возмущенно поинтересовался Сэв.

Куратор улыбнулся. Я поймал его взгляд и удивился: неужели никто, кроме меня, не заметил?

– Посмотрите на схему лабиринта. – Я очень старался, чтобы мой голос не дрожал, но у меня не получилось. – Там есть два входа. Мастер Рэми, мы должны выйти через вход второй команды?

Все уставились на лабиринт. Хэв принялся водить в воздухе пальцем. Даже Криденс от меня отвлекся.

– Попробуйте, – улыбнулся куратор.

– Нам нужна стратегия, – сказал Сэв, тоже рассматривая лабиринт. – Я знаю Билаю, она на выходе кого-нибудь принесет в жертву, превратит во что-нибудь неприятное, и оно потом на нас нападет.

– А говоришь, не «читал», – заметила Адель.

Сэв отмахнулся.

– Обсуждать стратегию будете по пути к Источнику, – бросил куратор. – Время вашего испытания – два часа дня.

Я при этом чуть не застонал. Самое пекло! Я погибну от одной только жары.

– Пообедайте заранее, – продолжал мастер. – Не перед самым испытанием, а заранее. Заранее, господа Адель и Сэв, это хотя бы за пару часов. И не смотрите на меня так: судя по тому, как вы капитана выбирали, понятие «заранее» вам в принципе незнакомо. Вы должны быть способны колдовать. Столы будут накрыты на верандах. Мой вам совет: не разделяйтесь. Некоторые участники пытаются убрать или ослабить соперника перед экзаменом. Не попадитесь в эту ловушку. Ах да, еще одно: Повелительница изъявила желание посмотреть именно на ваше испытание. Это большая честь, так что будьте добры, хотя бы умрите не сразу.

Сэв тогда пошутил, что он собирается жить долго и счастливо.

«Ну что за меланхоличный настрой, какая еще смерть?»– говорил он.

Но, стоя перед закрытыми воротами лабиринта, меланхолично настроены были все до единого.

Арена давила. Лабиринт, формой иллюзии напоминавший парк, в действительности оказался огромным и мрачным. Он возвышался над нами, как башни Королевского