Андрей негромко присвистнул и восхищённо выругался. У всех сараев лежали длинные не чурбаки даже, а брёвна.

– Пиленые! – Андрей сплюнул. – Это ж на какую печь пилили, жухалы!

– Сработаем.

– А то нет.

Посреди двора разворачивался последний грузовик и гомонили женщины. Андрей подмигнул Эркину. Эркин кивнул. Здесь Андрей договорится и лучше, и быстрее.

– Ага, уже пришли! – Женя решительно пошла им навстречу. – Отлично.

Эркин не знал, куда смотреть и что говорить, но Женя всё взяла на себя. Видимо, уже всё было обговорено, потому что остальные женщины только кивали, подтверждая её слова.

– Вот это всё, – Женя широким взмахом обвела двор. – Всё вам. За день справитесь?

– Да, мэм, не извольте беспокоиться, мэм, – Андрей незаметно подтолкнул Эркина локтем. – А как с оплатой, мэм?

– Плата общая. Со всех сразу. Дважды поедите.

– Со всех сразу, это понятно, мэм. Но сколько, мэм?

– Семьдесят пять.

– Всего?!

– Каждому. Но с укладкой.

Андрей восторженно ткнул Эркина локтем под рёбра. Эркин только вздохнул в ответ. Сумма фантастическая. Для Жени тоже.

– Хорошо, мэм. С какого края начинать, мэм?

– Как хотите.

Женщины смотрели на них, в общем, доброжелательно, но Эркин потупился и уставился в землю, предоставив всё решать Андрею.

– Сначала пилим, – предложил Андрей.

– Давай так, – вздохнул Эркин.

Он следовал за Андреем как автомат и даже не сразу сообразил, что тот придумал пилить сразу для нескольких сараев.

– Перепилим, откинем. Переколем и идём дальше. Идёт?

– А укладка? – пришёл в себя Эркин.

– А! – отмахнулся Андрей. – Для передышки. Давай с того края.

Эркин кивнул. С того, дальнего от Жени, так с того.

– Ну, пошёл?

– Пошёл.

Знакомое повизгивание пилы, слаженный ритм парной работы. На третьем бревне Эркин сообразил, что семьдесят пять каждому сложатся из долей женщин и что Жене это необременительно. Да и он же всё равно деньги ей отдаст, все семьдесят пять, а это больше, чем она вложит. Три бревна у него на это ушло, но всё же сообразил! И сразу стало легче дышать.

– Хорош, – Андрей прислонил пилу к козлам, оглядел наваленные у трёх сараев чурбаки. – Вроде не напутали.

Эркин оглядел топоры, выбрал показавшийся получше остальных. Андрей достал свой из ящика.

– Ну, пошёл.

– Пошёл.

Рубашку Эркин скинул почти сразу. Как ни закатывай рукава, как ни расстёгивайся, а намокшая на лопатках ткань липнет к телу, и тогда вырвать рукав ничего не стоит. Женя только-только ему рябенькую зачинила, а про тенниску и говорить нечего. Вязаная ткань ползёт от малейшей дырки. Андрею хуже. Даже рукава не закатать. Даже… В руках-то все и дело. Про шрамы можно чего и придумать, а про номер? Нельзя ж спину открыть, а руки чтоб прикрытыми оставались.

Эркин закончил свой сарай быстрее. Уложил поленья, подобрал и заложил щепки, а когда вышел, Андрей уже укладывал свой. Третий они в два топора обработали быстро. Затащили козлы, Эркин забросил топор. Притворили двери и пошли к трём следующим. И всё заново.

– Чего психовал-то? – Андрей говорил тихо, но отчетливо, по-камерному, как они оба умели и привыкли.

– Заметил?

– А то нет! Ну, так чего?

– Так. Показалось, – ушёл от ответа Эркин.

– Ну да, – хмыкнул Андрей. – Когда кажется, креститься надо. Иногда помогает.

– Учту.

И вдруг неожиданный вопрос.

– Здесь квартируешь?

У Эркина перехватило дыхание, а Андрей спокойно продолжал.

– Говорил, за работу снимаешь. Попроси хозяйский топор. С этими лишняя морока. Только время теряешь. Дерьмо, а не топоры. И пилу. Эту направлять, только… – он замысловато выругался, потому что именно в этот момент ржавая пила Старой Дамы застряла намертво.

Эркин выпрямился, коротко и твёрдо глянул в глаза Андрея.

– Выдёргивай эту хреновину, я за инструментом схожу.

Андрей стал высвобождать пилу, а он взял рубашку и через весь двор пошёл к распахнутому, как все в этот день, сараю Жени. Андрей сам ли понял, или от Проныры что узнал… И плевал он на всё. Андрей прав. Он снимает за работу. Значит, инструмент хозяйский на нём. Как он потом это уладит, что на чужой работе хозяйский инструмент тупит – его забота.

Когда Эркин, оставив на двери сарая рубашку, вернулся с пилой и топором, Андрей уже справился с ржавой рухлядью и ждал его.

– Во! – после первого же запила заулыбался Андрей. – Это дело. Сам точил?

– Не нанимать же! – усмехнулся Эркин.

Зря, что ли, он почти каждый вечер колупался в сарае, доводя до ума инструмент.

– Кормёжку дважды обещали. Тоже, что ли, сообща?

– А не всё равно, хотя… много хозяев плохо.

– Чем это?

– Все бьют, и никто не кормит.

– Это да. Бывает. Посмотрим, как накормят.

Солнце пекло вовсю. Рубашка Андрея потемнела и прилипла к спине. Торс Эркина влажно блестел.

– Пошёл?

– Пошёл!

– Готов.

Ещё один сарай заполнен колотыми, словно светящимися в полумраке сарая, поленьями. Андрей слегка сдвигает козлы, чтобы не мешали. Дрова хорошие, лёгкие. Клин ещё ни разу не понадобился.

Во дворе показались белые мужчины. По-воскресному одетые, благодушные. Они сидели на верандах, потягивая из стаканов разноцветные напитки, и свысока поглядывали на двух цветных, что кололи для них дрова. Андрей был и для них цветным. Только цветной будет вкалывать наравне с индейцем. Да ещё в воскресенье. А так… почти как до войны, до нелепой, невозможной победы русских, до освобождения.

– Во дармоеды, – показал на них глазами Андрей.

– Если б они работали, мы б что делали? – хмыкнул Эркин.

– И то верно.

– Лишь бы не лезли, а мне на них… накласть с присвистом и перебором.

Ближе к полдню в ворота стали заглядывать ищущие работы. Но дальше ворот не шли. Эркин или Андрей, не отрываясь от работы, коротко освистывали их, давая сигнал «занято».

– Долго спят, – хохотнул Андрей. – Они б до вечера чухались.

Бегала, суетилась нарядная ребятня. Алиса держалась у дома. Эркин краем глаза заметил, что она только раз немного поиграла в мяч с какими-то девчонками и ушла к своему крыльцу. Эркин глубоко всадил топор, поднял вместе с чурбаком и, крутанув в воздухе, ударил о землю обухом. Поленья брызнули в стороны.

– Пора бы и пожрать.

– Засуетились бабы. Как раз сарай кончим.

Эркин затворял дверь очередного заполненного сарая, когда к ним подбежала и остановилась в двух шагах девочка лет двенадцати с туго заплетёнными тёмно-жёлтыми косичками.

– Идите есть.

Андрей рукавом вытер лоб и выпрямился. Кивнул.

– Умоемся только.

– Хорошо, – девочка смотрела на Андрея с чуть заметной настороженностью. Глядеть на Эркина она избегала. – Вот наш дом. Пройдёте сбоку. На кухню.

И убежала.

– Пошли к колонке, – Эркин собрал инструмент и уложил так, чтоб было видно: место занято. Да и вроде искателям