Он с головой погрузился в приготовления к войне. Я была свидетельницей того, как в нем начала закипать его былая энергия, как будто под котлом с супом, давным-давно остывшим, вновь развели огонь.

– Я вижу, как из этой ситуации можно извлечь выгоду для себя и для Англии. В оплату за мою армию я могу потребовать у Педро, чтобы он подчинил мне города вдоль северного побережья Кастилии. Такой вариант ему не понравится, но он все равно будет вынужден согласиться, поскольку это поможет ему вернуть корону, которую Педро вырвет из цепких рук своего братца. Это также даст моему отцу повод раструбить всему миру о наших очередных победах, так что в конечном счете он тоже получит определенную компенсацию за то золото, которое согласился вложить.

– И тебе все это очень нравится, не так ли?

– Нет. Все это довольно досадно. И выкачает много денег из моей казны. – Нед вдруг улыбнулся. – Но клянусь Господом, идти в бой все равно намного привлекательнее, чем просиживать за столом переговоров!

И я смирилась с этим.

Таким образом, я узнала, что уже полным ходом и без моего участия строились планы относительно того, как в союзе с королем Кастилии воевать против его непредсказуемого брата Энрике, выступавшего при поддержке французов. Прервался Нед всего один раз, да и то ненадолго, когда в знак того, что доволен, остановился перед дверью моей спальни, чтобы подержать на руках своего второго ребенка.

– Еще один славный сын. Назовем его Ричард.

Об этом мне с гордостью доложила няня, вернувшая мне младенца; никаких подарков по такому случаю не последовало. У Неда не было времени на подарки. Это произошло в канун Богоявления, в пору великой радости и веселья. В тот день в Бордо, куда мы вернулись на роды, нас и наше дитя почтили своими визитами три короля. На улицах города начались бурные празднования, когда короли Майорки, Армении и Кастилии стали крестными отцами нашего Ричарда.

Тем не менее, несмотря на радость по поводу рождения сына и ту честь, которую оказали ему эти августейшие особы, для меня наступила пора тревог. Нед покинул Бордо в воскресенье, в середине января, под пронизывающими зимними ветрами, когда я все еще оставалась в вынужденной изоляции после родов. Хотя сами роды прошли хорошо и ребенок родился крепким, на душе у меня было неспокойно. Меня не оставляли мрачные воспоминания. Я вспоминала, как от меня на войну уходил Томас. Как уходил Уилл. А вот теперь и Нед отправился в поход, чтобы участвовать в очередной военной кампании. Моя жизнь шла по тому же прежнему сценарию.

Я со вздохом уронила вышивку на колени, меня раздражала собственная беспомощность, слабость, отсутствие веры. Почему меня так переполняла тревога? Казалось, мои волнения беспочвенны. Ведь ни Томас, ни Уилл не погибли в бою. А Нед покрыл себя славой во время битв при Креси и Пуатье, а также при многочисленных осадах городов. Не было причин, по которым мне следовало бы бояться, что Нед может потерпеть неудачу. Самым худшим в моем прошлом было то, что Томас потерял глаз; однако для него это не стало большой потерей. Даже наоборот, страшный шрам в последующую дюжину лет придавал ему весьма удалой вид сурового воина.

Поэтому я должна ждать и надеяться на хорошие новости. Должна надеяться на письма. Нед, если вспомнит об этом, пришлет их с гонцом. А мне следует полагаться на свою уверенность в его силе и искушенности в военном деле.

«Да хранит тебя Господь», – такую записку послала я ему, когда он уезжал.

«Он так и сделает, так же как Он позаботится и о тебе», – был его ответ.

Так отчего же я так нервничала?

– Что случилось, миледи?

Мгновенно рядом со мной возникла одна из моих женщин, готовая исполнить желание, которое у меня могло появиться.

– Просто вдруг стало грустно, хотя каких-то поводов к тому у меня нет.

Я приказала ей принести лютню и спеть мне что-нибудь веселое. Довольно с меня всяких дурных предзнаменований. Я не верила в них. И не буду верить.

Но когда я уже легла в постель, мне вспомнилось страшное пророчество, которое всплыло в моей голове во всем своем ужасе. Но не то, которое возводило на королевский трон потомков Ланкастера, не те бредни про могущественного Мерлина, которые сэр Бартоломью пересказывал, чтобы позабавить молоденьких девушек, жаждущих развлечений. Я уже давно выбросила все эти злые и вредные домыслы из головы на помойку, где им самое место. Однако то, другое, предсказание было намного более волнующим, намного более близким, и оно мешало мне спать по ночам.

Встав с постели, я тихонько направилась в детскую комнату, чтобы посмотреть на младенца, который посапывал во сне, когда я зажгла свечу и подала знак бдительной нянечке, что все в порядке, ничего не случилось. Венец его мягких детских волос в полумраке комнаты внезапно показался мне невероятно похожим на настоящую золотую корону. Если это было неспроста, если это дитя станет королем после моего кузена Эдуарда, значит, Неду суждено умереть, как и его первому сыну, названному в его честь. Я подошла и заглянула во вторую колыбель. Посмотрела на нашего первенца. Сильного и здорового. Разбуженный светом, он заворочался под своим одеялом.

– С ними обоими все хорошо, миледи.

Нянечка уловила какую-то тревогу в моем поведении.

Конечно, с ними все было хорошо, потому что они оба невинны и пока ничего не знают. Это обо мне нужно было тревожиться. Когда я вернулась в постель, в голове моей всплыли слова, которые до этого, казалось, прятались в засаде, ожидая, когда я останусь одна и буду наиболее уязвима. Впрочем, этим предсказанием я в любом случае не могла бы поделиться с Недом. Сэр Ричард Понтшардон, один из рыцарей Неда, не пересказывал мифы о Мерлине, но пользовался заслуженной репутацией хорошего астролога. Его толкование знаков было мрачным, и связано это было с тем, что мой младший сын родился шестого января, на Богоявление, когда к младенцу Иисусу явились волхвы, чтобы поклониться ему. В тот день к нашему Ричарду приехали три короля – Армении, Майорки и Кастилии. Знамение с библейскими соответствиями. Но почему меня так заботил этот факт?

– Это мрачное пророчество, – нараспев произнес сэр Ричард. – Волхвы явились поклониться младенцу Христу, который должен был стать царем мира. – Он смотрел мне в глаза неподвижным тяжелым взглядом. – И после рождения вашего ребенка к нему приехали тоже три короля. Поэтому у меня есть сильное предчувствие, что именно это дитя и будет следующим королем Англии.

– Я отвергаю это. – Мой собственный голос показался мне глухим и пустым.

– Вы не можете этого отвергнуть, миледи. Так записано на небесах. И то, что я читаю по звездам, только подтверждает это.

Заявление сэра Понтшардона более чем встревожило меня, потому что сделано оно было с непоколебимой уверенностью. Предсказание гласило, что Ричард, это крошечное дитя, которое только-только начало дышать на этом свете, станет королем Англии, приняв корону после своего деда.

Я, конечно, отрицала все, отмахиваясь от этого, как от безумных бредней, потому что аналогия с волхвами была натянутой: двух из трех наших царственных гостей, королей Майорки и Кастилии, можно было не считать за таковых, поскольку они находились в изгнании и на самом деле могли больше никогда не надеть свои короны. Однако пророчество сэра Ричарда указывало на то, что я потеряю Неда из-за его безвременной кончины. А также потеряю и своего первого сына королевских кровей.