Глеб считал, что мужчина обязан жениться, если его беспечность привела к беременности. Виноват — отвечай, а не перекладывай решение вопроса на хрупкие женские плечи. Так он сам поступил когда-то, исполняя свой мужской долг, — взял на себя ответственность.

Десять лет назад.

Дядя оказался не таким злобным тираном, каким представлялся по рассказам Рафаэля и тёти. Надя ощущала в нём нечто другое: доброту и порядочность. Он шутил с ней, назвал «волшебницей», расспрашивал о жизни и даже пояснил, почему семья Громовых не общалась с семьёй Сорокиных: не потому, что стыдилась бедной родни из деревни, а потому, что тётя Поля соврала о своём сиротстве.

«Я узнал о вашем существовании всего неделю назад». Слова дяди можно было расценить как извинение за много лет молчания. Если бы дядя знал, что его племянницы и свояченица бедствуют, то наверняка бы помог, — вот как звучали его слова. И Надя поверила дяде Глебу. Такой человек не стал бы врать. Он бы точно помог!

А вот почему тётя скрыла, что у неё есть старшая сестра-вдова с двумя детьми, — это загадка. Можно было бы спросить у тёти, но Надя сразу отбросила эту мысль. Наверняка у неё были веские причины скрывать провинциальную родню. Интереснее другое: что случилось неделю назад, из-за чего тётя помчалась в Юшкино восстанавливать отношения с сестрой и знакомиться со взрослыми племянницами? Почему она вспомнила о родственниках после двадцати пяти лет отчуждения? Был в этой ситуации какой-то замаскированный подвох, какая-то тайна, но Надя выкинула тревожные мысли из головы: в доме дяди ей ничего не грозило. Он защитит её от любых опасностей — настоящих или мнимых. Защищать людей — его призвание.

Они вышли из кабинета в гостиную.

— Рафаэль, подбросить тебя до университета? — спросил дядя у сына. — Ты не опаздываешь на учёбу?

Рафаэль взглянул на часы:

— Опаздываю, Глеб, но я лучше на своей машине. Спасибо за предложение! Желаю победы в суде!

— Спасибо! — ответил дядя и символически чмокнул жену в висок: — Приятного дня, Полина. Увидимся вечером. Пока, Надя, ещё раз благодарю за пуговицу.

Он развернулся и ушёл. В окно Надя видела, как из гаража выплыла низкая серебристая машина с большими колёсами. Она была похожа на хищную акулу, в чьих гладких боках отражались дом с колоннами, клумбы с цветами и даже облака на голубом небе. Надя невольно залюбовалась красивой машиной.

— Фух, наконец-то! — сказал Рафаэль, стаскивая через голову футболку. — У меня прямо глаза слипаются, я пошёл спать.

— Малыш, если тебя снова отчислят, я больше не смогу тебе помочь. Ты же понимаешь, терпение Глеба не бесконечно. В прошлый раз он сильно расстроился.

Тётя запустила руку в кудрявую гриву Рафаэля и ласково потрепала. Он извернулся и коснулся пальцев матери губами:

— Не беспокойся, я подчищу все хвосты. Обещаю!

— Не забудь, у тебя есть ещё одно важное задание.

— Вечером, мамуля, всё вечером! После ночной гулянки я не способен на активные действия, — он встал из-за стола и расслабленной походкой пошёл к лестнице, ведущей на второй этаж.

* * *

После завтрака Надя осталась голодной, но попросить нормальной еды не посмела. Тётя куда-то позвонила, тихонько что-то уточнила и подошла к Наде:

— Сейчас мы поедем в клинику, сдадим анализы.

— Зачем? — удивилась Надя. — Я здорова.

— Так нужно, — отрезала тётя. — Может быть, у вас в Юшкино все здоровы и ни у кого нет проблем, но в Москве всё иначе. У нас тут и эпидемии бывают, и… разные другие случаи. Мы съездим в клинику, тебя посмотрит врач, а потом… Чего ты хочешь?

— Не знаю, — растерялась Надя.

Казалось, тётя хотела её задобрить. Только вот зачем?

— Хочешь айфон? Не новую модель, конечно, а какую-нибудь восьмёрку.

— Это телефон? — спросила Надя.

Тётя показала свой аппарат — большой, размером с ладонь, и тонкий. Выглядел он неудобным и хрупким. Надина «раскладушка» была в сто раз практичнее: её можно было засунуть в карман или уронить, не боясь, что треснет экран.

— Нет, спасибо. У меня хороший телефон, ещё не старый.

— Тогда чего бы тебе хотелось?

— А в Макдональдс можно? Я один раз была в Петрозаводске, после музея нас повели в Макдональдс, мне понравилось…

Если бы Надя не была такой голодной, она бы попросила свозить её на Красную площадь или в зоопарк, но после смузи из капусты думалось только о еде.

— Ну хорошо, — с недоумением сказала тётя. — Если вместо айфона ты хочешь котлету с глютаматом и пережареную картошку…

Да-да, она хотела котлету и картошку! И если сначала надо сдать кровь на анализы — она согласна!

* * *

До клиники они доехали раньше, чем до Москвы. Свернули на второстепенную дорогу и остановились у скромного двухэтажного здания. Надя испытала разочарование: ей хотелось увидеть столицу, но Громовы жили на окраине, далеко от музеев и достопримечательностей. Да и названия, которые встречались на дорожных знаках, мало отличались от названий карельских деревень: «Горки» да «Жуковка». Почти как «Юшкино» или «Коробельцы».

В клинике их уже ждали. Медсёстры с ослепительными улыбками подхватили Надю с двух сторон и повели в кабинет. Она в испуге глянула на тётю, но та лишь кивнула — без улыбки, без тени поддержки во взгляде.

Удивительно, что в ней нашёл дядя Глеб? За что полюбил её двадцать пять лет назад? Внешне они выглядели красивой парой: обворожительная блондинка и смуглый мужественный брюнет. Но по характеру они здорово отличались. С тётей Надя не могла расслабиться и постоянно чувствовала себя глупой деревенщиной, а с дядей ей было комфортно. Уютно и безопасно. Рядом с ним она не ощущала себя дурочкой из Юшкино — наоборот, она была волшебницей и умницей. И это приятное ощущение хотелось испытывать снова и снова.

Врач — седой мужчина с холодными цепкими глазами — сразу же приказал Наде раздеться и лечь на гинекологическое кресло. Она в остолбенении на него уставилась:

— Но я пришла сдать анализы!

— Сначала на кресло, я сделаю УЗИ и возьму мазок. Потом сдашь кровь.

— Но я… девушка. У меня не было отношений с мужчинами. Зачем мне кресло?

Он смерил её недоверчивым взглядом:

— Ну хорошо, тогда ложись на кушетку. Посмотрим, что у тебя там…

Надя беспомощно оглянулась на медсестёр, но те стояли у двери, словно бдительные стражи. Убежать из кабинета не получится. Надя поплелась за ширму, разделась и села на кушетку, прикрывая наготу руками. Щёки стали горячими, а глаза наполнились слезами. Зачем тётя заманила её к гинекологу? Неужели у них в Москве эпидемия венерических болезней? Наде всё равно это не грозило: она не собиралась заниматься любовью в ближайшее время.