— Встать! Не двигаться! Оружие на землю!

— Да вы что! — ахнула Мидори. — Это же...

Её перебил громкий вой Демона.

Волк не сдержал порыва, задрал голову и выдал такой пронзительный вой, что побежали мурашки.

Под пристальным наблюдением десятков глаз, я сдёрнул тюрбан с головы и убрал платок, открывая лицо.

Пара секунд замешательства, и радостный выкрик:

— Позовите Хегевару! Срочно!!!

Было видно, что каждый из охраны готов прямо сейчас кинуться меня обнимать, орать на весь двор и устраивать салют из метателей заклинаний. Но приказ у них был вполне чёткий: не терять бдительности, а значит, никаких эмоций.

— С возвращением, Кирилл Миронович! — чётко и по-солдатски отчеканил один из парней.

Он кое-как сдержался, чтобы не проявить лишних эмоций, но через секунду уже улыбался, широко и счастливо.

— С возвращением, командир!

Я улыбнулся охране в ответ и только открыл рот, чтобы поприветствовать всех, но тут из дальней казармы выскочил человек.

Высокий, широкоплечий, с седой чёлкой.

Чёрт возьми, как же он изменился! Потерял подростковую угловатость, возмужал, теперь целый шкаф на голову выше меня... и физиономия такая... взрослая. Хоть и кое-где облеплена пластырем.

Мичи хромал, а его правая рука была перебинтована от плеча до локтя и висела на перевязи. А вот на левой руке блестел щит, тот самый, новой каплевидной формы, которую на мне испытывала во время экзамена Улья Паули.

— Чёрт... Голос разума... — Улыбаясь, я пошёл ему навстречу с ощущением, что не видел друга тысячу лет.

Было видно, что уже издалека он собирался заорать во всю глотку, но на виду у охраны не стал проявлять бурных эмоций.

Мичи подошёл, крепко обнял меня одной рукой и прошептал:

— Ах ты засранец, мать твою... прохлаждался больше года, аж зенки покраснели... а я вообще-то собирался хоронить твои останки... — Он кашлянул, явно сдерживая слёзы радости. — Мой голос разума всё твердил мне: этот бледнолицый не так прост, он выберется и ещё попортит всем нервы.

Мичи толкнул меня кулаком в плечо и одарил своей широченной фирменной улыбкой.

— Ты реально перец, Волков! А кого я называю перцами? Тех, кто жжёт, даже когда сожран и...

— ...продвигается по кишкам прямиком к заднице! — хором сказали мы вместе и заржали в голос.

Я не стал задерживаться во дворе и вместе с Мичи и Мидори поспешил в дом.

— Здесь не все, — по пути сообщил мне Мичи. — Часть Клана сейчас в Котлованах. Саблин, Котов, Зверев, Бородинская, Гран. Я сам только позавчера вернулся...

— Его насильно привезли, вообще-то, — перебила его Мидори. — Ему ниуды руку переломали, а этот герой до последнего не хотел в госпиталь отправляться. Ещё б чуть-чуть — и без руки бы остался.

— Это никому не нужные подробности, — поморщился Мичи.

Я буквально вбежал в дом.

В гостиной было пусто, и, окинув взглядом комнату, я даже немного опешил, но тут на верхней ступени лестницы увидел грузную фигуру Галея.

Он стоял, крепко держась за перила одной рукой.

Просто стоял и смотрел на меня, всё такой же воинственный и мрачный, всё такой же горделивый и неприступный. В янамарском чёрном кимоно, с мечом на поясе. С виду могло показаться, что ему вообще всё равно, что он меня видит, но я точно знал, что это не так.

Далеко не так.

Если бы он мог, то уже спустился бы по ступеням, но у него так ослабли ноги, что лишь перила позволяли ему не упасть.

— Учитель! — Я и сам не заметил, как преодолел лестницу.

Бросил меч на диван, влетел по ступеням и кинулся Галею на шею, как маленький, и только тогда почувствовал, как дрожит его тело, и как некрепко он стоит на ногах. Сжав учителя в объятьях, я сам его держал.

— Опоссум... мой вёрткий кей-кай... — услышал я его тихий голос.

Больше Галей ничего не сказал, но для меня эти слова значили больше, чем всё то, что недавно сказал мне мой родной отец.

И пока мы стояли на лестнице в обнимку, ни Мичи, ни Мидори не решались сказать даже слова.

Наконец учитель перевёл дыхание и улыбнулся, заглядывая мне в глаза. Он будто и не заметил мои красные зрачки.

— А ты вырос, кей-кай. — Его лицо будто разом посветлело и помолодело от радости.

— Котлованные твари его хорошо кормили, учитель! — засмеялся снизу Мичи. — Чтобы он их потом сам на фарш покрошил!

— Твои шуточки сейчас не уместны, дуралей, — фыркнула Мидори.

— А где Джанко? — спросил я у Галея.

Наверное, этот вопрос я задавал уже в сотый раз.

Джанко вечно ускользала от меня, и это было похоже на проклятие.

— Она на фронте, — ответил учитель, нахмурившись. — Здесь для её силы слишком тесно.

— Лучше не вставать у Кобры на пути! — опять встрял Мичи. Правда, уже без улыбки. — Мне довелось увидеть, как она в одиночку уничтожила целый взвод ниудов. И поверь мне, Кирилл, это жуткое зрелище. После восемнадцати лет она получила психодух. Представляешь, какой психодух у Тёмного Верховного Врача?

— Дело не только в этом, — покачал головой Галей, не сводя с меня глаз. — Она тяжело переживала разлуку с тобой. Очень тяжело. Мы думали, бедная девочка умрёт от тоски. Постоянно дежурили у её кровати. Но однажды она поднялась и молча отправилась на тренировку вместе с остальными. Ну а там показала, что вместо тоски пришло что-то другое.

— Она использует отравляющие кинжалы со змеиными клыками, — добавила Мидори. — И бьёт с такой скоростью, что никто не успевает от неё уйти.

— Говорят, что к ней порой и свои боятся подойти, — добавил Мичи мрачно. — Она будто взбесилась. День и ночь косит врагов, подставляется под самые мощные атаки, вокруг неё погибает всё живое, чахнут растения и убегают животные. Даже Демон её теперь сторонится.

Я закусил губу, ощущая щемящее нетерпение.

— Мне надо её увидеть...

— Тебе нельзя появляться на фронте, если хочешь сохранить тайну своего возвращения, — тут же возразил Галей. — Теперь ты национальный герой Стокняжья, и каждый ребёнок знает не только твоё имя и герб, но и лицо.

— Мы уже послали гонца, чтобы Джанко нашли, — добавил Мичи. — Пара часов — и она будет тут как тут. Ты больше