видел меня в цепях или в отключке, кто знает.

Он переглянулся с сослуживцем и тихо ответил:

— Приходили трое. Чароит Филлин, старший брат Джад. С ним был наш генерал Демьянов. И ещё Оракул Ма.

Меня будто током прошибло. Кто? Оракул Ма?..

То есть учитель Ма, который был всего лишь Настоятелем в Янамаре, теперь стал Оракулом? Ещё и спелся с братом Джад. Хотя что-то подсказывало мне, что они давно знакомы.

Кажется, одноклассник всё никак не мог понять, обработан я Оракулом Тарэта или нет. Он смотрел мне в глаза пристально и с опаской — явно заметил красный блеск фагнума в моих зрачках.

— Где выход? — спросил я.

Он указал налево, на круглую ледяную дверь в стене зала.

— Там лестница. Наверху никого, чтобы не привлекать внимания к месту. Выдавать тебя опасно даже своим. Некоторые ниуды не прочь тебя найти и снять скальп.

— В какой части Котлованов мы находимся?

— На самом западе, у моря. Это одно из тайных убежищ чароита Филлина.

Я кивнул и быстро направился к указанной двери.

Один удар мечом по засову — и круглая ледяная махина отворилась. Никто так и не стал меня останавливать или спрашивать, куда я пошёл, что собираюсь делать, и что вообще происходит.

Охрана понимала, что вставать у меня на пути — значит, распрощаться с жизнью.

Я беспрепятственно поднялся по грубо вытесанной каменной лестнице, и чем выше вели ступени, тем горячее становился воздух. Чувствовался жар Котлованных Земель.

Последняя дверь, что отделяла меня от свободы, выглядела тупиком.

Я поднял руку и нарисовал треугольник Цуо, а затем отправил поток Сферы Холода на поверхность стены.

С треском и шелестом каменная плита сдвинулась вбок, открывая мне проход.

Я встал на пороге, глубоко вдохнул раскалённый воздух пустыни и окинул взглядом округу. Чёрные пески, камни и холмы, но не только. Вдалеке синел океан, и даже через горячее дыхание пустыни моего лица касался его солёный бриз.

Ещё раз вдохнув запах свободы, я шагнул через порог.

Надо было срочно уходить отсюда, и желательно не оставив ни единого следа. Дойдя до россыпей камней у подножия холма, я обернулся на скалистый выступ, из которого только что вышел, мысленно попрощался с отцом и быстро нарисовал знак Небытия.

У меня бы не вышло перенестись сразу за границу с Котлованами или вблизи неё, поэтому пришлось вспоминать детали той местности, где больше года назад я, Акулина и наш отряд оставили верхолёт.

Я хотел проверить, нашла ли его Акулина.

Если нашла — значит, скорее всего, выжила, а о другом варианте я даже думать не хотел, хотя и держал его в голове.

Через мгновение я оказался на том самом месте, у того самого каменистого холма. Весь этот мёртвый пейзаж так сильно въелся в мою память, что казалось, его теперь ничем не вытравить.

Верхолёта не было.

Я устало присел на валун, воткнул меч в землю у ног и опустил голову. Сильно хотелось пить, волосы трепал ветер и забивал их пылью, кожа на лице горела, давно не видавшая солнца, а я всё никак не мог заставить себя двигаться дальше. Пространственными рывками можно было добраться и до Стокняжья: да, это будет долго и тяжело, но возможно.

Только что там меня ждёт?

Война.

И снова меня спросят, на чьей я стороне. Хотя нет. Спрашивать они не будут, потому что уверены, что я на их стороне. Но не стоит забывать,что перед вылазкой в Котлованы меня должен был арестовать "Железный Бутон".

Единственный плюс в том, что сейчас меня считают погибшим, и легенду лучше продержать как можно дольше, до определённого момента.

Я потёр вспотевший от жары лоб и закрыл глаза.

Перед внутренним взором тут же возникло лицо Джанко, её улыбка и пронзительные карие глаза, её татуировка на брови, её волосы. Тоска по ней усиливалась с каждой минутой, и я понимал, что эту слабость Целителя увеличивает привязанность.

Срок расставания был слишком большим, и я боялся, что с самой Джанко могло что-то случиться. Я-то пробыл всё это время во сне, а вот ей пришлось ощутить страшную тоску на себе.

Моё дурное воображение вдруг нарисовало картину, как Джанко, не выдержав, бросается в озеро. Всё точно так же, как из той легенды, которую мне когда-то рассказывал Лёва Зверев. А ещё он говорил, что Целители не только накладывают на себя руки, но и сходят с ума.

Я поднялся, взял меч и уже собрался снова использовать Небытие, но тут до меня донёсся пронзительный вой.

Сердце сжалось в спазме.

Этот вой я бы узнал среди миллиона других. Звук существовал только в голове, и никто, кроме меня, его не слышал.

— Демон!.. — Я рванул по песку вдоль холма. — Демон!

Мне неистово захотелось завыть в ответ, чтобы Демон нашёл меня, но этого не понадобилось.

Буквально через несколько минут, когда я выскочил на вершину одного из холмов, вдалеке показался чёрный силуэт. За ним клубилась пыль — волк мчался так быстро, что казалось, он летит, а не бежит.

Сердце зашлось от радости.

Демон почувствовал меня!

Холм за холмом зверь проскакивал с невероятной скоростью и делал пространственные прыжки, то исчезал, то появлялся снова и всё мчался.

Воткнув меч в песок, я стоял на холме и ждал.

Дымчатое солнце жгло кожу, глаза слезились от ветра и песка, а я всё всматривался в марево пустыни. И вот в густых клубах пыли появился Демон, у самого подножия холма. Огромная чёрная зверюга.

Его жёлтые глаза сверкнули, послышался радостный щенячий визг, и мощными рывками волк начал подниматься по склону.

— Чар-р-р-р-р-родей!.. — услышал я его ликующий рык в голове. — Чар-р-р-р-р-родей!..

Он нёсся вверх, загребая лапами песок, и в пыли я не сразу разглядел на его спине седока. Это был кто-то, закутанный в тёмные одежды, с тюрбаном на голове и платком на лице.

Я вгляделся в наездника, но никак не мог рассмотреть его лица.

Через десяток невероятно долгих секунд Демон был рядом. Наездник ловко спрыгнул со зверя, и тот, опять по-щенячьи проскулив, кинулся ко мне и сшиб с ног. Его огромная башка закрыла собой солнце, в пасти оголились зубы, и волк принялся вылизывать мне лицо.

— Чар-р-р-родей! Чародей!! Можно, я завою-ю-у-у-у-у-у-у? Ну хоть немно-о-о-го!

Я крепко обнял волчью голову и вдохнул запах влажной звериной шерсти.

— Нельзя, Демон... нельзя. Потом повоешь, дружище... не здесь. Мы и так тут пыль