Вот-вот в зал впустят невест.

По сей день Зегир не понимал эрийской традиции отборов. Считал ее дурацкой. Ведь обе стороны — участниц и участников — с самого начала лишают выбора.

Мужчинам предоставляют на блюдечке самых красивых, образованных девушек, готовых к браку. А тем, в свою очередь, дают возможность побороться за самых завидных женихов Эльгота.

Вроде бы звучит все это замечательно, но так ли оно на самом деле? Конечно же, нет.

На девиц наверняка наседают родители, вбивая в их несмышленые головы, что эти женихи — то, что им нужно, и лучше они попросту не найдут. Отбор — их единственный шанс стать счастливыми. Малышки верят в это, а что им еще остается? Родители — все для них: опора, теплый очаг, защита. Оттого дочери, как слепые котята, слушаются их всегда и во всем. Просто потому, что не знают иной жизни. Жизни, где существует понятие свободы выбора.

Именно такой системы социальных норм — равноправия и свободы — придерживался когда-то древний Эльгот. До тех самых пор, пока мир не погряз в страшной войне с пришельцами из другого измерения, назвавшимися эрийской расой. Высшей расой — сильнейшей и лучшей во вселенной. Так они заявили о себе.

Эрийцы, как и местное население, были магами. Однако пересечение границы миров подарило им исключительную, уникальную способность — использование магии с помощью мыслей. В этом было их преимущество.

Тогда на защиту Эльгота пришли драконы — дети природы, стихийная магия которых отличается от чьей-либо другой. Они стали единственными, кто смог противостоять пришельцам, день за днем продолжавшим порабощать территории, превращая цветущие города в покрытые пеплом пустыни и поголовно убивая всех драконов.

Перевес сил был на стороне эрийцев — монстров, не знающих милосердия и жаждущих власти. Они не останавливались, пока не покорили весь мир. Пока не истребили драконов, стерев их с лица Эльгота.

Несколько столетий пришельцы правили в одиночку, не зная ни бед, ни печалей. Установили ранговую систему в обществе, разделили его на классы, лишили свободы женщин, сделав их собственностью мужчин.

С течением времени Эльгот прогнулся под новыми законами, местные смирились. У них попросту не осталось больше сил бороться. Их покорность все-таки имела больше внешнюю форму — надо же как-то продолжать жить. Однако искры надежды на светлое будущее в их сердцах погасли не до конца.

И однажды одна такая искра вспыхнула. На свет появился первый дракон.

Он сумел собрать войско и восстал против эрийцев. Отвоевал часть земель, когда-то принадлежавших его предкам, и из пепла по мелким крупицам воздвигнул империю. Со своими законами, правилами, структурой. Назвал ее Стиаи — империей драконорожденных.

С тех пор прошли десятки лет. Стиаи процветает с каждым днем, а первый дракон вынужден ныне принимать участие в эрийском отборе невест. Чтобы удовлетворить алчное желание императора и лишить его повода развязать очередную войну.

Герцога выворачивало наизнанку от этих печальных мыслей, от ощущения безысходности. Никогда еще Зегир не чувствовал себя настолько беспомощным. Однако понимал, что эта маленькая жертва с его стороны пойдет на благо Стиаи. А для него, повелителя драконов, благополучие империи всегда стояло на первом месте.

Тем временем в зале шеренгой выстроились невесты. Красивые, молоденькие, наполненные жизнью.

Взгляд Зегира перемещался с одной девушки на другую. Герцог не преследовал никаких личных целей, ему было просто любопытно посмотреть на кандидаток.

Однако, когда глаза мужчины остановились на последней участнице — обворожительной девчонке с кожей цвета молочного жемчуга, рыжими вьющимися волосами и лучистыми ярко-зелеными глазами, — в его груди заворочалось странное, ранее неведомое чувство, а потом он ощутил, как его дракон, пребывавший в вечном сне, пробудился.

Воин сначала даже не поверил собственным ощущениям.

Последний раз чувствовал присутствие своего дракона в далеком детстве. Зегир тогда был еще совсем маленьким, толком не понимал, что происходит.

Однако чувство это не позабыл. Его просто невозможно забыть.

Ту абсолютную целостность тела и души — состояние, которое трудно передать обычными словами и которое смогут понять лишь драконорожденные.

Ведь у них две души: одна принадлежит магической ипостаси, другая — человеку. И когда дракон засыпает, что обычно происходит после нескольких лет жизни, внутри человека образуется пустота.

Поначалу пугающая, но потом к ней привыкаешь, и она становится твоей неотъемлемой частью. Однако в сердце навечно поселяются тоска и печаль.

Именно так Зегир, как, в принципе, и любой драконорожденный, чувствовал себя до сегодняшнего дня. Но когда увидел рыжеволосую девушку, заглянул в ее лучистые глаза, — беззвучная, мертвенная пустота в сердце заполнилась новой жизнью: оживился дракон. Его дракон!

Тело герцога наполнилось ядерной, животворящей энергией. И этот бурный всплеск силы, казалось, распространился на всю ширь бального зала, породив легкую волну леденящего ветра. Во рту у воина вмиг пересохло, а на языке появился давно позабытый привкус сладкой, как после мороза, рябины. Вкус магии его дракона.

Змей заворочался внутри: начал принюхиваться и присматриваться к рыженькой девушке, которая пробудила его от глубокого сна.

Тем временем невеста уже подошла к арке невинности, увешанной виноградом Афелисы, древней богини плодородия. Этот артефакт драконорожденные подарили эрийской императрице в день заключения перемирия между Эрийей и Стиаи. Зегир и не предполагал, что арку теперь используют на отборах.

Леди Ювиэль, как представил рыженькую глашатай, выглядела очень взволнованной. Дракон сразу это почуял и принялся ворошить мысли воина, но тот и без него уже заметил смену настроения девушки.

Зегир поддержал участницу легкой улыбкой, и та, осмелев, шагнула под арку. Пролетели секунды, и первое испытание завершилось. Начался торжественный бал.

Как только холостяки спустились с балкона в зал, их тут же окружили невесты. Герцогу не нравилось находиться в центре внимания представительниц прекрасного пола, не потому что он не любил женщин, нет, наоборот — Зегир женщин очень даже любил. А потому, что участницы, как голодные чайки, слетелись к нему, взяли в кольцо и не давали прохода.

Он не имел права так просто взять и уйти — такое поведение не приветствуется общественными нормами, да и заинтересованных в нем дам оставить без толики внимания не мог — это сочли бы за проявление неуважения.

Поэтому обменивался вежливыми фразами с гостьями, замечал, как горят девичьи глаза, с каким упоением и обожанием невесты смотрят на него. И вроде бы все до единой — красавицы. Однако особых эмоций не вызывали.

Торжество по сути своей было скучным, и герцог надеялся, что оно закончится так же быстро, как из зала со своей матушкой вылетела леди Ювиэль — сразу после неприятного инцидента с пролитым вином.