Коротко, информативно. Всё ясно. Вот такой человек Дима Степанов, и добавить нечего. Если совсем честно – я в нём не сомневался. Хотя вру, сомневался. И теперь мне за это стыдно.

– Слушай, а ты мне тогда очень помог, – сказал я ему.

– Когда? – удивился он.

– В паре, на соревнованиях. Ты сказал, что я нормально играю, только нужно сосредоточиться на игре. И у меня лучше пошло. А я раньше думал, что я бездарность.

– Нет, у тебя просто координации не хватает и силы, – спокойно объяснил он. – И реакции. Ну, и сосредоточенности.

Нормально вообще. Чего же тогда у меня хватает?..

– Но ты головой берёшь, не физикой. Мне это нравится, когда головой играют. Поэтому я и попросил с тобой. Потенциал большой.

– Чего?.. Ты сам попросил?!. Когда?

– Сегодня. Мы на соревнования готовимся, знаешь?

– Я думал, меня не возьмут!

– Это почему ещё? После четвёртого места – да ты с ума сошёл! Всегда теперь будешь ездить. А, ну и нас делили на пары. И я попросил с тобой.

– Прямо дрим-тим. То есть Дим-Тим, – глупо сострил я, и он даже улыбнулся краем рта.

Я на самом деле так растерялся, что даже насморк прошёл. Степанов тоже не знал, что сказать, попрощался и ушёл, даже чай не стал пить. Леська нам принесла.

– Чего за друг? – спросила она потом.

– Дима Степанов, с бадминтона. Понравился?

– Да, симпатичный, – ответила она.

Я пошутил, а она всерьёз! Пятый класс, что же дальше будет!!!

* * *

Захар пролез ко мне в комнату.

– Уйди, Захарыч, я тебя заражу!

– Не заразишь, я чеснока наелся. Ты уйди наверх и не дыши на меня. А я тебе расскажу сказку.

Захарыч – сказку? Мне?!. Сам!!!

– Жили-были чеснок и яблоко. Яблоку все говорили: не дружи с ним! Он горький! Все. Все, все говорили! А оно дружит. Дружит с чесноком.

– И вот, – подсказал я.

– И вот. Ивот, ивот… Живот! И вот яблоко упало на живот!

– На твой? – засмеялся я.

– Само на свой! У него живот со всех сторон! Оно упало и… И плачет!

– И тут чеснок, – подсказал я.

– И тут чеснок, – повторил он. – И тут чеснок… И тут чеснок уехал на собаке Морковке! Дынц, дынц!

Я хохотал так страшно, что закашлялся, и мама прибежала. Всё-таки каков мой Захар! Мораль в сказках не главное.

Мои, наверное, слишком назидательные получаются.

* * *

Самое приятное время – когда выздоравливаешь, но в школу ещё не надо ходить. Я понял, что уже не так привязан к телефону, и спокойно могу слушать аудиокниги – молодец Агриппина, хорошие слушает, – и даже немного думать о своём. Например, с человеком на краю земли вышло вот что.

«Я буду сидеть здесь всегда. Сидеть и играть на своей дудочке. Коробок больше не будет. Значит… Значит, ничего не изменится. Если я не изменю что-нибудь сам».

Человек взял нож и стал кромсать картон от коробки. Наконец он смог вырезать что-то вроде следов огромного, великанского размера. Он привязал картонки к ногам и вышел на снег. Картонки быстро размякли.

Тогда он вырезал ещё такие же следы, и ещё. Картона хватило на три пары. Потом дошёл до прутиков, торчащих из земли, и решительно срезал их.

Палками и верёвками укрепил своё изобретение. Откуда-то он знал, что если такими большими следами шлёпать по снегу – не провалишься. К вечеру он привязал их к ногам и вышел из дома. Да, он не ошибся. Снег держал его. Сделал несколько шагов – получилось.

«Завтра, – решил он. – Завтра я отправлюсь в путь».

* * *

Я смотрел на строчку «Вконтакте» и никак не решался ввести имя. Но если я ничего не изменю сам, то ничего не произойдёт. И я написал: «Захаров Александр».

Ну, конечно, 11 897 пользователей с таким именем. Я просмотрел первые два десятка – совершенно непонятно, как найти Захара. Как может выглядеть его стена? Да как угодно! Я же ничего не знаю о нём!

Тогда я придумал другой способ. Олимпиады по литературе и математике. Городские. Саша умный, должен участвовать.

Я просматривал разные списки, пока не заслезились глаза. И потом тоже. И всего через сорок минут я его нашёл. Захаров Александр, 9 «А» класс, школа 514. Диплом второй степени.

Жаль, не первой. Хотя что за глупости? Какая разница!

Посмотрел адрес школы – ну да, новый район, где высокие дома. Переехал, значит.

Ну, теперь я могу в любой момент приехать туда после уроков, посмотреть расписание девятого «А» и найти Захара.

И что. Что я ему скажу?

Я вдруг так расстроился. До ужаса. Зачем я его искал?..

Если бы, скажем, это был не Захар, а девушка. Несчастная любовь. Увидел я её, скажем, из окна троллейбуса в другом троллейбусе, за двумя морозными стёклами, и влюбился на всю жизнь. Тут всё было бы ясно: я бы стоял с этими… Незабудками? Ну, какие-нибудь небанальные цветы, не розы же. Или стихи бы я ей сочинил. Я, правда, стихов не пишу, но это пока. Пока у меня нет несчастной любви.

Нет, не цветы и не стихи. Я бы влюбился в необыкновенную девушку. Я бы ей подарил… Ну, не могу придумать. Я же пока не влюблён.

Хотя, может, это мне хочется быть оригинальным. А девушке хочется розы и стихи.

А Саша Захаров что? Я же не могу его вот так ждать у школы. Зачем я его искал вообще.

Вот бы случайно встретить. Но вероятность таких случайностей стремится к нулю.

Я чего-то расстроился из-за всего этого. Даже окарина не помогает.

Хотя нет, немного помогает. Поиграл и стало легче. Если ещё ноты выучить – можно было бы записывать мою музыку.

* * *

Человек отправился в путь рано утром. Он решил идти, пока солнце будет подниматься. А как начнёт опускаться – повернуть назад, чтобы вернуться по своим следам до темноты. Снегоступы, как он назвал их, держали на снегу. Шагать было неудобно, но он быстро приспособился. Да, получалось неплохо, значительно быстрее, чем просто ногами. Он шёл под прямым углом к краю земли, уходя от него всё дальше.

Довольно быстро он устал, начали замерзать ноги и руки. Но он продолжал идти. Что дома? Дома опять то же самое, так что выбора нет. Он оглянулся – домика уже не видно. Неровная цепочка следов уходила за горизонт. Метели нет, небо ясное, так что бояться нечего. Он пел про себя разные мелодии, которые научился играть. Идти стало веселее.

Солнце не очень высоко, почти ровно движется вдоль горизонта. Он измерял его высоту пальцами, чтобы не ошибиться. Всё нормально, пока можно продолжать путь.