– А экран ему поменяли?

– Поменяли, конечно.

Захар помолчал и спросил:

– Тимтим, а у тебя есть друг?

Я как раз открыл смс от Андрея: «Крутой, с братом сидишь».

Я написал ему: «А у тебя есть брат или сестра?»

И он сразу ответил: «Нет, я один».

– Есть или нет? – повторил Захар. И я сказал:

– Есть, есть. Лежи давай.

И стал думать про Андрея. Как он плакал из-за хомяка Роберта. Значит, он всё время один.

– Тимтим, а что там на кухне? Грохает?

Тьфу ты! Леськин морс, я и забыл совсем! Кипит, всю плиту забрызгало! Кто ж так наливает, под самую крышку!..

Потом пришёл врач, и я соврал, что родители «ушли на работу».

– А ты с братом остался? Молодец!

Нет, я должен был его бросить! Чего вот «молодец», непонятно.

Врач сказал, что страшного ничего нет, что температуру надо сбивать, если тридцать восемь, а если меньше – то не надо, и выписал лекарство.

– Смотри, сам не заболей! Чеснок ешь! И главное, комнату проветривай. Уводишь его на кухню – здесь форточку открывай, и наоборот. Свежий воздух, тёплое питьё и хорошее настроение!

А потом ещё спрашивает:

– Больничный нужен?

– Мне?

– Да нет, маме. Тебе же я не могу выписать!

– Жалко, что не можете. Я контрольную прогулял по физике.

– Хочешь, тоже напишу тогда тебе ОРВИ? – неожиданно предложил он.

Ничего себе, какой врач попался нормальный! Удивительно.

В общем, он мне и правда выписал справку и велел, если что, звонить на мобильный. Ничего страшного – а я боялся, нам скажут: где родители! И у них будут проблемы. И ещё казалось, будто я виноват. Не справился, у нас не всё в порядке.

…И тут Захар опять за своё:

– А как твоего друга зовут?

– Андрей, – ответил я.

Потом помолчал и добавил:

– И ещё Дима. Дима Степанов, с бадминтона.

Потому что странно говорить, что Андрей – мой единственный друг. И потом я всё же добавил:

– И ещё Захар.

– А у меня – Тимофей, – сказал вдруг Захар.

– Другой Тимофей, не я?

– Ты, – неожиданно ответил он. – И ещё Рома. И Петя из садика.

Потом он заснул, а я ушёл чистить картошку. И думал: Захар никогда мне раньше таких вещей не говорил, а тут… «И вот». Друг. Я и не знал. И ещё про Андрея думал. Ведь сегодня физика, а у него с физикой плохо. Может, я ему только из-за этого нужен? Вроде нет, не только. И Степанов, чьё имя я никак не мог вспомнить… Дима Степанов. И выдуманный Захар. Такие у меня друзья. И ещё я думал: интересно, почему я часто рассказываю Захару одну и ту же сказку, только с разными персонажами? Друг спас друга.

Опять тренькнул телефон. Надо же, я к нему уже как к живому отношусь, будто он и правда спас Белый Айфон.

Незнакомый номер. «Корольков сказал, ты с братом сидишь? У тебя всё норм?»

Ничего себе, интересуются там мной. Я думал, никто не заметит. «Да, всё ок, а это кто?»

«Агриппина».

Вот и думай, что хочешь. Это и вправду она пишет, или кто-то подкалывает меня?

* * *

Мама примчалась на следующий день утром. И что вы думаете? У Захара тридцать шесть и шесть! Скачет, как всегда.

– Он точно болел? – спросила мама.

– Пластом лежал, такой несчастненький! – подтвердила Леська.

Мама варила нам кофе на троих, Леська собиралась, а я решил в школу не ходить – всё равно у меня «ОРВИ».

Захар припрыгал и залез ей на колени, как маленький. Хотя он и есть маленький, конечно.

– Тише, у меня кофе горячий!

…А потом она мне и говорит:

– Как думаешь, неужели Захар так по мне скучал? До температуры? Мне сказали, так бывает… Никогда бы не подумала. Конечно, ему внимания не хватает, я мало с ним времени провожу… Не то что с тобой.

– Со мной?

– Ну конечно, тебя до пяти лет вообще с рук не спускала. И ты болел часто, переживали за тебя. В садик ты не ходил, Леська же родилась, и мы с тобой дома были.

– С рук не спускали?!. Да ты всегда с Леськой возилась!

– Тима! Ты что, правда не помнишь?!.

– Мне кажется, я для тебя всегда был взрослый, – сказал я.

* * *

Я испугался, что потерял свой блокнот. Не могу найти! Забросил эту историю про край земли, потому что там ничего не происходит. Человек сидит в своём доме и играет на глиняной дудочке целыми днями. И всё. Чего тут писать? И вот! Блокнота нет! Куда он делся?

И тут я иду по школьному коридору и вижу: маленькая девочка, класс четвёртый, читает мой блокнот! Точно мой, шерстяная обложка!

– Откуда у тебя? Это мой, я потерял!

– Чего ты врёшь, ничего не твой!

Я стал выдирать у неё из рук, силой. Тут же подскочили ещё какие-то люди: ах, хулиган обижает девочку!

– Это мой, отдай!

Наконец я выдрал блокнот из её рук, спрятал в карман. Девочка рыдала на весь коридор, уже и учителя пришли.

– Что случилось?

– Это мой блокнот! Не покажу!

– Нет! – рыдала девочка. – Это мне подружка в музыкальной школе дала-а-а! Что я ей скажу-у!

Тут у меня закралось лёгкое сомнение. Так она убедительно рыдала.

Я закрылся от всех локтями и открыл злополучный блокнот посередине.

«Он скакал по высоким холмам и непреступным горам, и ветер развивал его гриву».

«Развивал гриву», тоже мне. «Школа раннего развития» развевающихся грив. И горы тоже молодцы, конечно. Стоят такие: «Скажем НЕТ преступным элементам!» Двоечница…

И до боли знакомый почерк. Ну, конечно, «Девочка и пони». Вот я идиот!

– Это моей сестры блокнот, – почти шёпотом объяснил я. – Откуда он у тебя?

– Кто твоя сестра?

– Леся Горелова.

– Как тебе не стыдно, – сказала девочка. – Твоя сестра такие книги пишет! А ты! Хулиган!

– Моя сестра в другой школе учится, – объяснил я. – Как её блокнот у тебя оказался? Я его сам ей подарил, поэтому узнал.

В общем, недоразумение выяснилось. Я даже соврал: именно Леськин блокнот искал, чтобы не думали, что у меня такой же девчоночий. Но кто бы мог подумать, что Леська такая знаменитость! Что её писания по разным школам ходят!

* * *