— Нормально, — пожала я плечами,чувствуя, что веду себя немного неестественно. «Знаешь за собой грех, вот инервничаешь», — недовольно подумала я.

— Да? — Ольга взглянула на меняисподлобья, мой ответ, казалось, ее удивил. Или разочаровал. Она вертела пустуюрюмку и явно о чем-то думала. Наверное, о малоприятном, потому что на еепереносице появилась складка, она все больше хмурилась, вроде бы не замечаяэтого. — И… и ничего такого? — Ее слова повисли в воздухе.

Мы смотрели друг на друга, я с недоумением,она скорее с недовольством, только вот я не знала, чему приписать это еенедовольство: моему непониманию или досаде на то, что она задала этот вопрос.

Она ждала моего ответа, и чем дольше я молчала,тем настороженнее она становилась.

— У меня… неспокойно на душе, —наконец смогла сказать я. — Вчера весь вечер думала о Людмиле.

Ольга кивнула, но настороженность не исчезлаиз ее глаз. Она вновь заговорила, чувствовалось, что слова она подбирает с трудоми далеко не все ей нравятся.

— Я не думаю, что это ты. Мне кажется, тына такое не способна. Возможно, я ошибаюсь. И ты просто умело пудришь всеммозги. Интеллигентная, милая девушка, добрая, готовая прийти на помощь. Ты ведьзапросто можешь прикидываться. — Она начала злиться, кусала губы,уставившись мне в глаза. Это было неприятно, но я уговаривала себя бытьтерпеливой. Ясно, Ольгу что-то беспокоит. Возможно, произошло еще что-то, о чемя не знаю.

Ольга неожиданно замолчала, и теперь пришламоя очередь подбирать слова.

— Если ты имеешь в виду эти письма, то яих не писала. И я понятия не имею, кто их мог написать. Я хочу получитьповышение, но мне и в голову не придет действовать подобным образом.

— Это какой-то извращенец! — почтивыкрикнула Ольга. Хорошо, что в людском гомоне на это мало кто обратилвнимание, к тому же она сразу понизила голос.

— Ты получила еще одно письмо? —осторожно спросила я, почему-то сомневаясь, что она ответит правду. На этот разона молчала довольно долго, я не знала, стоит ли повторить вопрос или лучшепрекратить разговор. Когда я уже решила, что вопрос повторять не стоит, онавдруг заговорила.

— Нет. Но… Слушай, — она подалась комне, но смотрела не на меня, а куда-то выше моего плеча. Это почему-топугало. — Мне кажется, за мной следят. Вчера я возвращалась домой ислышала чьи-то шаги. Кто-то шел за мной. Я достала газовый баллончик, на всякийслучай, но… никого не было. Я слышала шаги, но никого не видела.

— Ты просто испугалась, — вздохнулая и тут же вспомнила свои ощущения. Несмотря на абсурдность происходящего, яочень хорошо понимала, что она имеет в виду. Разве не те же страхи преследовалименя со вчерашнего утра?

— Возможно, — кивнула Ольга. —Совсем недавно я говорила себе то же самое. Но я… слышала голос.

— Что? — спросила я чересчурпоспешно, получилось это у меня как-то испуганно. Ольга закусила губу и дажепокраснела от досады.

— Смешно? Мне тоже смешно. Реальныеглюки.

— Но… но что ты слышала?

— Азазель, — помедлив, ответила она.

— Азазель?

— Да. Просто Азазель. И ничего больше.Как будто кто-то звал из темноты. Я ночевала у мамы. Боялась оставаться вквартире одна. Представляешь? — Она усмехнулась, а потом даже попробовалазасмеяться, но быстро оставила эти попытки и вновь заговорила серьезно:

— Я всю жизнь потешалась над всякойчертовщиной, а теперь готова поверить…

— Во что поверить? — робко спросилая.

— Что в самом деле… вдруг это существует?Что-то неподвластное нашему разуму?

— Ты вчера сама говорила, кто-тособирается занять место Сергея Юрьевича…

— Говорила, — перебила она ипоморщилась, как будто я напомнила о чем-то постыдном. — А если всесложнее?

— Но ведь ты не думаешь… — начала я, нотут к нашему столу подошла Нина Львовна, и мы, не сговариваясь, замолчали.

— У вас вид заговорщиков, — заявилаона, устраиваясь на свободном стуле. — Обсуждаете вчерашнее? Мне всю ночькошмары снились. Я думаю, чем скорее мы забудем эту печальную историю, тембудет лучше для всех нас.

«Она только что появилась в баре, —подумала я, — хотя из офиса ушла одной из первых. Она сюда частозаглядывает или увидела нас в окно и решила присоединиться?» Похоже, это менядействительно занимало, я становлюсь подозрительной. Нина Львовна могла зайти ваптеку, сходить в магазин, просто выйти на улицу подышать воздухом. Если такпойдет и дальше, я начну пугаться собственной тени.

Я поспешила закончить обед, в офис мывернулись вместе с Ниной Львовной, Ольга ушла раньше. В тот день мы с нейбольше не разговаривали, хотя еще раз оставались наедине. Но она избегала смотретьв мою сторону, и я не решилась к ней обратиться.

* * *

На следующее утро Ольга ждала меня у входа вздание, стояла у самых дверей, нервно оглядываясь. Заметив меня, торопливопошла навстречу.

— Привет, — сказала она,поравнявшись со мной, быстро огляделась и взяла меня за руку. Я ожидала, чтоона скажет еще что-то, но она замолчала, просто шла рядом, и я не задавалавопросов, .хотя мне не терпелось узнать причину такого ее поведения.

Мы торопливо пересекли огромный холл. В кабинелифта нас было четверо, я подумала, вряд ли Ольга заговорит при посторонних.

— Как прошел день рождения? —спросила я, чтобы разрядить обстановку.

— Отлично, — ответила Ольга,чувствовалось, что эта тема ее не занимает.

Накануне вечером я отправилась в кино, домойвернулась поздно и сразу же легла спать, запретив себе даже смотреть в сторонукомпьютера. Утром выпила кофе и только раз вспомнила о письме, порадовавшись,что оно вроде бы перестало волновать меня. Но стоило мне увидеть Ольгу, как всеизменилось. Я почувствовала беспокойство, ожидание становилось невыносимым, яуже повернулась к ней, намереваясь задать свой вопрос, но тут лифт остановился,мы вышли и оказались одни в длинном коридоре.

— Ты получила письмо? — шепотомспросила Ольга, быстро оглядываясь. Я заметила, как странно она шла, втянувголову в плечи и без конца оглядываясь. То теребила волосы, то терла подбородок— беспокойные нервные движения, вряд ли она сознавала, что делает.

— Письмо? — спросила я,приглядываясь к ней. — Ты получила письмо?