В тот день мне пришлось ответить на множество вопросов,Николай Петрович оказался человеком дотошным и, как видно, никуда не спешащим.

— Когда вы видели Суворина в последний раз? —задал он обычный для всех детективных фильмов вопрос. Я стала высчитывать, вкакой день Андрей вернул мне деньги.

— Три дня назад. В кафе на Литейной в старом городе. Мыпо телефону договорились встретиться, я приехала, он уже ждал меня. После обедая заезжала к нему домой, но не застала. Больше мы не виделись.

— Вы часто бывали у него дома?

— Один раз. Видите ли, мы познакомились недавно, я хотеласменить квартиру, и он вызвался помочь.

Вдаваться в детали и объяснять вещи малоприятные мне нехотелось: о покойниках, как известно, плохо не говорят.

— Кого-нибудь из его знакомых вы знаете? Общие друзья итак далее..

— Нас познакомила моя подруга, он подвозил ее свечеринки, заговорили о квартирах, и он сказал, что как раз этим занимается.Лариса дала ему мой телефон, он позвонил, и мы встретились.

— Ясно. Фамилия вашей подруги и домашний адрес…

Я назвала и торопливо добавила:

— Вряд ли она сможет рассказать об Андрее больше, чемя.

— Никогда не знаешь заранее, — усмехнулся НиколайПетрович, потер переносицу и спросил:

— В котором часу вы заезжали к нему домой?

— Около пяти, — подумав, ответила я.

— И не застали?

— Нет.

— И больше не заезжали?

— Заезжала. Я попросила передать ему, чтобы онпозвонил, и несколько раз звонила сама, два дня назад проезжала мимо и решилазайти, но дома его опять не оказалось.

«Мальчишка, — неожиданно выплыло из глубин моегосознания. — Мальчишка…»

— Вы сказали, что просили передать Суворину, чтобы онвам позвонил. Так?

— Да, — кивнула я.

— Кого просили?

— Его друзей.

— Где вы с ними встретились?

— Они были в квартире, когда я зашла в первый раз.

Николай Петрович нахмурился.

— Вы сказали, что, приехав к Суворину около пяти, домаего не застали…

— Да. Я хотела написать записку, но тут дверьоткрылась, в квартире было двое молодых людей. Они предложили мне подождатьАндрея, но… у меня не было времени, я попросила их передать ему, чтобы он мнепозвонил, и ушла.

— Вы входили в квартиру?

— Нет. Разговаривали на лестничной клетке.

— А почему вы не вошли в квартиру?

— Зачем? Мы сказали друг другу несколько слов, дляэтого не надо входить в квартиру. — «Почему я на самом деле не вошла вквартиру? Почему? Потому что испугалась. Да так, что до сих пор привоспоминании об этой минуте в животе у меня что-то сворачивается…»

— Вам ничего не показалось странным?

— Странным? — удивилась я. — Нет… — «Странными страшным… А что было странным? Да все, только объяснить свои чувства словамия не сумею».

— Вы не удивились, что хозяина дома нет, а дверь вамоткрывают незнакомые люди?

— Нет, это для меня они незнакомые, но вполне моглибыть близкими друзьями Андрея. Возможно, он куда-то ушел, а они его ждали. Чтов этом странного?

— Конечно, конечно… Они оба вышли на лестничнуюплощадку?

— Это я была на лестничной площадке, один из них стоялв дверях, а другой вышел в прихожую чуть позднее, услышав, что мыразговариваем.

— Вы хорошо их видели?

— Да, конечно.

— А смогли бы описать?

— Наверное.

— Пожалуйста, отнеситесь к этому очень серьезно.

— Один высокий такой, шатен, короткая стрижка, глаза,по-моему, светлые, нос длинный, острый, лицо широкое с тяжелым подбородком. Ротзанятный: нижняя губа очень пухлая, а верхняя вытянута ниточкой. Какое-тонелепое впечатление производит. Возраст около тридцати лет, может, чуть больше…

— Как долго вы с ним разговаривали? — спросилНиколай Петрович.

— Минуту, может, полторы.

— И смогли так хорошо рассмотреть человека, чтобы черезнесколько дней дать его точное описание?

— Я художница. И лица людей мне интересны.

— Хорошо, — кивнул Николай Петрович. — Ещечто-нибудь можете вспомнить?

— Одет был в джинсы, ботинки на высокой подошве ифутболку, серую, без рисунка. Второго я не так хорошо запомнила, он стоял втени. Тоже молодой, волосы темные, короткая стрижка, лицо приятное… Еслихотите, я их нарисую.

— Да? — Он вроде бы удивился. Я торопливо досталаиз сумки блокнот и карандаши и набросала два портрета по памяти.

— Вот, — сказала я, протягивая листы НиколаюПетровичу. — По-моему, похожи. Только… они ведь друзья Андрея, и найти ихне составит труда…

— Вы так думаете? — с легким сомнением спросилНиколай Петрович. — Александра Сергеевна, вскрытие показало, что Суворинбыл убит примерно в то время, когда вы разговаривали с этими людьми. Выпонимаете?

Я тяжело вздохнула, закрыла глаза, поежилась, но… неудивилась.

— Вы сказали, что Андрея нашли на объезднойдороге, — тихо начала я. — Разве его не сбила машина?

— Нет. Смерть наступила от удара тупым предметом воснование черепа. На теле многочисленные кровоподтеки.

Я вцепилась в свою сумку, пальцы побелели от напряжения.

— Труп вывезли и оставили на объездной дороге…«Мальчишка… он знал, что Андрей убит… он не шутил. Мальчишка что-то видел…»

— Что? — спросил Николай Петрович, а я поняла, чтоговорю вслух. «Что я сказала? О господи!..»

— Какой мальчишка? — спросил он. Я тяжеловздохнула и прикрыла веки.

— Мальчишка, во дворе, лет одиннадцати, похожий набродяжку. Он выпросил у меня пятерку, обещал присмотреть за машиной. А еще онсказал: «У Андрея менты»… Он так сказал… Почему менты? Оба в гражданскойодежде. Мальчишка выдумывал… Господи боже, что он там видел?

— По-вашему, ребенок может что-то знать? — вродебы равнодушно спросил Николай Петрович.