— Да, не хотел. И сейчас не хочу. Я нечасто думаю о своих родителях. Но Нина сразу показалась мне родной. Я посмотрел на нее и словно узнал ее. Это было так странно. — В памяти Уила вдруг вспыхнули воспоминания об улыбающемся лице, о добром голосе с акцентом. — Семья моей мамы была из Восточной Европы. Мама путешествовала по Австралии, когда познакомилась с моим отцом, и больше она ни разу не возвращалась домой.

— Ты когда‑нибудь пытался разыскать ее родных?

Лицо Уила ожесточилось.

— Это было бы нечестно по отношению к моей новой семье. Кроме того, раз те люди отказались от своей дочери и внука, у меня нет ни малейшего желания с ними встречаться.

— Значит, ты полон решимости никогда не бросать свою дочь?

— Да. Она потеряла мать даже раньше, чем я. Но у нее есть отец, и ей не придется гадать, кто ее родители.

— Именно поэтому ты согласился, чтобы она поддерживала связь с Шарин? Чтобы она знала своих родственников по материнской линии?

Уил нахмурился.

— Не напоминай мне об этой женщине. Она уже трижды звонила мне, чтобы узнать, как устроилась Нина.

— Она делает это из лучших побуждений.

— Или из желания вмешаться в мои дела.

— Ради Нины ты по‑прежнему готов разрешить ей общаться с двоюродными братьями?

— Конечно, но не раньше, чем я зарекомендую себя как ее отец. Я сам должен воспитывать ее, а не ее тетка или няньки.

— Это очень хорошо, что ты хочешь воспитать Нину без чьей‑либо помощи. Но, боюсь, это не так просто сделать.

Уил вздохнул.

— Я начинаю это понимать. У меня уже неплохо получается кормить и переодевать Нину, хотя я собираюсь попросить тебя помочь мне искупать ее, когда она проснется. Но одну вещь я не учел, Джорджи.

Он посмотрел ей прямо в глаза, и ее ошеломило написанное на его лице печальное недоумение.

— Какую? — осторожно спросила Джорджия.

— Кажется, я не нравлюсь моей дочери.

Джорджию потрясли слова Уила.

— Что, черт возьми, заставило тебя решить, что ты не нравишься Нине?

— Хотя ей всего семь месяцев, но моя дочь уже вполне сложившаяся личность. Она ясно дала понять, что просто мирится с моим присутствием, но предпочла бы кого‑то другого.

В его голосе звучала боль.

— Уверена, что это не так. Ты ведь сказал, что между вами сразу возникла незримая связь, едва вы впервые друг друга увидели. Не знаю, могу ли я судить о том, что думает ребенок ее возраста. Но мне кажется, Нина скучает по маме и тете.

Взгляд Уила еще больше помрачнел.

— Мне это тоже приходило на ум. Может быть, папы ей действительно недостаточно. Я, конечно, не перестану пытаться стать для Нины лучшим отцом, каким только могу быть. Но девочке нужно больше, чем я могу ей дать. Ей требуется женская забота, к которой она привыкла.

— Я не эксперт по младенцам, Уил, несмотря на твою веру в меня. Я полагаю, что отец‑одиночка может прекрасно вырастить ребенка, но именно эта малышка привыкла к тому, что рядом с ней всегда находится женщина. У нее может уйти немало времени на то, чтобы смириться с тем, что ты — ее единственный опекун. И еще мне кажется, что Нина по‑своему скорбит о потере матери.

— Да, понимаю. Просто я хочу поступать так, как лучше для нее. Если ей не нравится, что за ней ухаживаю я, то…

На корпусе радионяни заморгала лампочка, и из динамика раздалось хныканье, постепенно переходящее в громкий плач.

— Нина не спит, — прошептала Джорджия.

— Ну вот опять! Она ведь только что заснула! Что я делаю не так, Джорджи?

— Ты все делаешь правильно. Мои старшие сестры говорят, что уход за ребенком — это труднее учебы в университете или любой работы. Их мужья с ними согласны. А ведь они начали воспитывать своих детей с самого их рождения. А тебе приходится приступать к этому с семимесячным опозданием. Может, пойдем к Нине?

— Давай подождем минуту‑другую. Может, она успокоится, — предложил Уил.

Но едва он закончил фразу, как плач Нины почти сорвался на крик. Его невозможно было дольше игнорировать.

Джорджия посмотрела на Уила, и они в один голос произнесли:

— Идем.

Джорджия последовала за Уилом через гостиную по коридору, а затем в комнату Нины, которая, очевидно, изначально замышлялась как гостевая спальня. Она была элегантно отделана и роскошно обставлена. Но маленькая белая кроватка, столик для пеленания и симпатичный розовый коврик с рисунком из букв алфавита сразу превратили ее в детскую.

Нина сидела в кроватке в подгузнике и розовом костюмчике с узором из белых кроликов. Ее лицо было красным и заплаканным, темные волосы вспотели и торчали в стороны.

— Нина, дорогая, все в порядке, папа здесь! — обратился к ней Уил.

Джорджия удивилась тому, сколько любви было в его голосе.

— Она выглядит такой несчастной, бедняжка, — сказала она.

— Я знаю, — ответил Уил устало.

— Может, попробуем поговорить с ней другим голосом? — Джорджия шагнула к кроватке. — Твой голос слишком громкий для такой маленькой девочки.

Нина, замолчав, посмотрела на нее, моргнула, громко икнула, а затем заплакала гораздо тише.

Джорджия повернулась к Уиллу.

— Можно взять ее на руки?

— Пожалуйста. Можешь делать что угодно, лишь бы она перестала рыдать.

Джорджия подошла к кроватке.

— Помнишь меня, Нина? Я Джорджия.

Нина сразу успокоилась. Когда Джорджия наклонилась, чтобы взять ее, Нина охотно пошла в ее объятия, а затем обвила руками шею Джорджии и посмотрела ей в лицо.

— Думаю, ты ей нравишься, — заметил Уил.

— Просто я для нее новый человек, и это ее отвлекло.

Джорджия осторожно отвела влажные пряди волос со лба ребенка.

— Может, она плачет, потому что у нее режутся зубки?

— Я тоже так подумал, — сказал Уил. — Я набрал в поисковике запрос: «Почему мой ребенок плачет?», и в качестве возможной причины в первую очередь было указано прорезывание зубов.

Чтобы скрыть от Уила улыбку, Джорджия наклонилась и поцеловала Нину в шею. Похоже, Уил и в самом деле воспринял свои новые обязанности отца очень серьезно.

— Но когда я почитал, какие симптомы указывают на прорезывание зубов, я не обнаружил таких признаков у Нины. «Сыпь и пена изо рта». Черт, если бы у Нины шла пена из рта, я бы срочно отправил ее в больницу.

— Я тоже, — кивнула Джорджия, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Неужели там так и было написано: «Пена изо рта»? Это больше похоже на симптомы бешенства или отравления.