Так, за размышлениями, созерцанием и думами о недалеком будущем я и скоротала полет. Посадка вышла менее нервной, видимо сказался опыт организма, тренированного взлетом. А когда мы выбрались из брюха самолета в жару и сухость аэропорта гостеприимного южного курорта, у меня было одно желание – растечься лужицей. Но то ли встречавший нас гид был человеком опытным, то ли мне так повезло, но трансфер, регистрация и собственно заселение у меня слились в одно невнятное «я сделала это». Ни у кого не возникло вопросов по поводу того, что я никакая не Марина Богомолова. Нет, наоборот, обращались уважительно на «вы», а порою и по имени-отчеству, на которые я откликалась через раз.

Едва оказалась в номере, как первым делом поймала вайфай и набрала Марику, включив видеозвонок.

Блондинка потребовала показать ей номер, скривила губки, но оставила свое мнение при себе. Зато ее прорвало на короткие, но емкие инструкции в стиле «ходи, свети лицом», «обязательно посети пару медитаций», «капризничай», «скучай», «делай селфи». К советам я получила заверение, что она перечислит на мелкие расходы весьма нескромную сумму. Напоследок Марика, словно вспомнив о чем-то, прищелкнула пальцами:

– Да, и каждый день вечером скидывай мне несколько фото. Я буду размещать их у себя в инстаграме. Глянь на мою страничку и сделай в таких же ракурсах.

Марика, выдав ценные указания, отключилась, а мне оставалось лишь подивиться тому, насколько у этой гламурной девы все продумано.

Я еще несколько мгновений помедитировала на погасший экран. В номере было хорошо. Прохладно, просторно и спокойно. Хотелось лечь звездой на покрывало и проспать весь этот отпуск. Но блондинстое начальство велело селфиться и светить лицом. Поэтому я поплелась в ванну.

Освежилась быстро, а вот то, что было дальше… Чем может заниматься девушка в полном расцвете красоты, созданной умельцами женского салона? Да-да, селфи, чтоб его! Я пялилась на экран и старалась копировать позы и выражения лица Марики. Скажу как на духу – это оказалось сложно. Оттянуть зад, сделать губы уточкой и втянуть живот – еще полбеды, надо еще не заслонить лицо телефоном, если фотографируешь себя в зеркале, не смотреть прямо в камеру, а косить взглядом чуть выше. В общем, целая наука, которая постигалась с трудом. И все-таки я справилась. Через три часа мои фото ничем не отличались от тех, которые постила у себя в мордакниге Марика.

Удовлетворенная результатом, я глянула на часы. Вечер торопливо прощался, а на пороге маячила ночь. Мой организм плевал на такую ерунду, как неурочное время, и требовал прозаического – жрать. И желательно побольше. Эх, заказать бы еду в номер. Хоть я ни разу этого не делала, отчего-то была уверена, что справлюсь. Но, увы, надо было «отсвечивать». Да и мой тайный шпик наверняка уже расчехлил свою камеру для фиксации «отчетов о разнузданной жизни». Поэтому я накрасилась, причесалась и, надев легкий красный сарафан, вышла из номера.

Путь до ресторана был не близкий – шесть этажей на лифте, и два коридора. Марика заверила, что у меня не просто «все включено, но еще и отглажено». Поэтому об оплате я не волновалась.

Зайдя в лифт, я оказалась одна, достала телефон и мстительно замигала вспышкой, запечатлев «Марику» согласно всем правилам: где надо – аппетитно, где требовалось – стройно до ребер с позвоночником.

После того, как звук звонка оповестил, что мы добрались до нужного этажа, фотосессию пришлось свернуть. Глянула на свой телефон, старенький и простенький, но в чехле, имитирующем дорогущее яблоко: моя нанимательница не пожелала дополнительно вкладываться в «мелкие детали образа».

В зале меня вежливо препроводили к пустому столику. Официант чуть позже уточнил, что на протяжении всего отдыха данное место забронировано за мной.

Я лишь хмыкнула, умиляясь новой интерпретации фразы «твоя будка, сидеть здесь». Ужин заказала легкий, салатно-соковый. Пока ела, старалась незаметно смотреть по сторонам, пытаясь вычислить блюстителя моей нравственности. Вот кстати, это он или она? Почему-то казалось, что должен быть мужчина. Ведь с такой профессией не только по поручениям ревнивцев надо камерами щелкать, но и частыми детективами работать, а это и вероятные драки, погони, да и нервы…

Пока наблюдала за такими же ночными жрецами и жрицами, как и я, выискивая своего личного шпика, успела заметить, что многие дамы тут блюдут фигуру и жуют листочки салата, запивая их минералкой. Да-а-а-а… Похоже, здесь собрались те, кто следит за модой, ибо нынче в тренде бдеть за питанием и внешностью. Интересно, когда же станет популярным следить еще и за языком с поступками?

Такая мысль пришла, когда я увидела типичную для подобных мест картину: аристократичного вида дама с моложавым лицом и предательски морщинистой шеей отчитывала официанта, который чем-то ей не угодил. Причем делала она это явно напоказ. Размахивала рукой, унизанной перстнями, периодически тыкая высохшим пальцем в принесенное блюдо: «Буйабес…остыл…безобразие…». А парень, мой ровесник, стоял чуть нагнувшись, терпел эти кривляния с выражением искреннего почтения и молчал.

Надеть бы ей тот самый буйабес, или как там его, на голову, и постучать ложкой! Ведь когда официант нес блюдо к столу карги, оно еще дымилось. Но пока гостья неторопливо беседовала со своим спутником – молоденьким и крайне смазливым типом с блудливыми глазами профессионального альфонса – все успело остыть. А виноват кто? Правильно, официант.

Моя рука взметнулась вверх прежде, чем я успела подумать. Призывный щелчок пальцами и требовательное «официант» разнеслись по залу.

Парень, спасаясь от карги, заверил, что «все непременно исправит» и метнулся к моему столику. Полагаю, что про себя костеря еще одну капризную фифу, а именно – меня.

– Вы хотели сделать заказ? – начал он.

– Вообще-то скорее спасти ваши уши, – перебила я, мотнув головой в сторону капризной старухи. Официант чуть заметно улыбнулся. – Ну а если говорить о заказе… Чашку какао, пожалуй.

Парень радостно упорхнул, а я же удостоилась внимательного взгляда побитой молью перечницы. Интересно, с какого она года? С семнадцатого? Критически осмотрела морщинистую шею, возрастные пигментные пятна на отутюженном пластикой лице… и пришла к выводу, что таки да. Причем не с тысяча девятьсот, а просто – с семнадцатого.

Получила я свое какао в рекордные сроки. Пила медленно и с удовольствием. Неторопливо расспрашивала официанта о каждом блюде в меню, краем глаза мстительно наблюдая, как багровеет от злости гадкая старушонка. Чувствовала я себя при этом двояко… И стыдно и хорошо. В таком вот душевном смятении я прикончила, наконец, какао, отпустила официанта и поцокала на ужасных каблуках обратно к лифту.

Там уже стоял какой-то тип, высокий, загорелый, поджарый. Его внушительный разворот плеч, темные, чуть выгоревшие под жарким солнцем волосы, обезоруживающая улыбка – все это было настолько гармоничным, истинно мужским, притягательным, что у меня сразу возникло подозрение: тип приехал сюда не только на отдых.

Внутри не хуже сигнала Касперского завыла тревога: проверка! А что если спонсор Марики решил не только детектива приставить, но и нанять профессионального соблазнителя? Нет, конечно, если бы я приехала действительно на отдых, то мои мысли при взгляде на этого красавчика потекли бы в ином направлении… Но я была на работе. На службе. Почти на секретном спецзадании. Потому в любом носителе игрек хромосомы видела лишь потенциальную угрозу своему будущему гонорару.