— Псы… — выдохнула я, — зачем же Вы держите их взаперти?

— Это часть дрессировки, — безразлично пояснил Рингард, — они должны оставаться в изоляции до определенного возраста.

Я еще раз посмотрела на волкодавов. Лапы несоразмерно длинные, а туловища — угловатые. Да и в общем псы выглядели как-то несуразно. Похоже, несмотря на немалый уже сейчас размер, они еще не стали взрослыми особями.

— Я собственноручно кормлю их дважды в день, — пояснил мужчина, — это способствует взращиванию привязанности к охраняемому.

Видимо, о «почесать за ушком» и «поиграть с палочкой» императору слышать не доводилось. Мне стало жаль несчастных животных: жизнь амбаре на каменном полу в ожидании прихода хозяина радостной не назовешь. Печально оглядев видимую часть вольера, я заметила перевернутое корыто с подсыхающей лужей под ним.

— Они пить хотят, — поделилась наблюдением я.

— И есть тоже, — добавил Рингард. — Так, может, отправить к ним Вас с ведерком воды?

Опасливо покосилась на императора — тот улыбался краем губ. Значит, это он так своеобразно шутит. Я оглянулась по сторонам и действительно обнаружила два ведра: одно доверху заполненное свежим мясом, а другое — чистой водой. Брезгливо обойдя пахнущую кровью свежину, перехватила поудобнее опостылевший уже плащ (император так и не изволил его забрать) и ненадолго опустила ладонь в почти ледяную водицу. Затем, украдкой спрятав замерзшую руку в теплый мех, я вновь повернулась к императору. Оказывается, он с интересом наблюдал за моими действиями. Я смутилась от столь пристального внимания и, потупив взгляд, растолковала:

— Теперь нужно напоить Ваших волкодавов.

Император ни о чем не спрашивал, а лишь подхватил указанную мной бадью, немного расплескав воду. Когда мужчина подошел вплотную к вольеру, сетка волшебным образом расплелась ровно на столько, чтобы можно было просунуть внутрь ведро. Именно это Рингард и проделал, после чего металлические прутья снова сомкнулись как ни в чем не бывало.

Псы сначала недоверчиво принюхивались, но после стали жадно лакать воду, отгоняя друг друга. Вскоре они стали заметно успокаиваться — уши воспрянули, а рычание стихло.

— Как Вам это удалось? — изумленно спросил их хозяин.

— Я наделила воду успокаивающими свойствами, — смущенно ответила я. — По правде, не знала, сработает ли. Раньше так только лошадей в грозу усмиряла…

— А на людей действует? — полюбопытствовал император.

— Нет, только на животных.

— Значит, проверяла, — понимающе улыбнулся Рингард.

Конечно! У меня же девять братьев и сестер, еще и злюка-опекунша в придачу. Но императору рассказывать об этом не хотелось, а потому я промолчала, неопределенно снизав плечами. Он допытываться не стал, а, прихватив с собой подготовленное кем-то мясо, вошел в вольер.

Мужчина высыпал кровавые куски в пустующую кормушку, короткими командами отгоняя проголодавшихся животных. В неясном свете волосы императора будто полыхали огнем. Я невольно залюбовалась, едва не упустив из виду, что со стороны склоненной спины к Рингарду подкрадывается один из волкодавов, злобно щеря зубы.

— Сзади, — только и успела крикнуть я.

Этого оказалось достаточно. Император мгновенно обернулся и, взмахнув рукой, сбил пса в прыжке ударом предплечья. Прежде чем послышался жалобный скулеж, волкодав успел вцепиться зубами в рубаху и разодрать ее. Сам император, видимо, не пострадал. Щелкнув провинившуюся собаку по носу, он зло пробурчал что-то себе под нос. Затем стянул с себя лохмотья и, разражено швырнув их на пол, стремительно вышел из вольера. Смущенно отводя глаза от полуобнаженного мужчины (хоть посмотреть и было на что), я молча протянула ему плащ, радуясь возможности наконец избавиться от своей ноши.

За шуршанием ткани я едва расслышала тихое «спасибо», но так и не поняла — это благодарность за предупреждение или за одежду? Меня немного насмешило, что сейчас он оказался почти в том же положении, что и я во время нашего знакомства.

— Что за запах? — спросил император.

Мужчина озадачено склонил голову к меху на своем плаще, а я растеряно прикусила губу.

— Может, масло апельсиновое, что было на моих волосах.

Рингард почти неуловимым движением преодолел разделявшее нас расстояние, заставив меня ахнуть от неожиданности. Он будто не заметил моего смятения и, бережно подцепив пальцем прядь моих волос, поднес их к лицу. Меня обдало жаркой волной, а сердце и вовсе замерло, хотя я даже не ощутила прикосновения. Внимательно глядя в мои расширенные от изумления глаза, император проговорил:

— Пахнут не так.

— Сегодня кокос, — прошептала я.

— Необычно, — заключил Рингард. — Идемте.

Он отступил от меня так же быстро, как и приблизился. Сердце возобновило биение, но теперь каждый его удар гулко отдавался в ушах. Я пораженно смотрела на отдаляющуюся спину императора. Он направился к выходу, даже не проверив, следую ли я за ним. А впрочем, что мне оставалось?

* * *

До замка добрались куда более коротким путем, чем ранее повел меня мальчишка. С императором мы больше не разговаривали — он казался полностью погруженным в какие-то свои думы. Не то, чтобы я была особо говорливой, но молчать рядом с этим мужчиной было неуютно, а с чего начать беседу, я не знала.

Как только мы оказались в знакомых мне коридорах, Рингард уточнил, помню ли я, где находятся мои покои. За скудоумную держит, что ли? Я ответила утвердительно, а мужчина вдруг изъявил желание провести меня в спальню. На мой несмелый протест он ответил раздраженно:

— Мне нужно забрать у Вас ту записку. Возможно, удастся выявить шутника по подчерку или другим отличительным чертам.

Согласившись с его логикой, я повела императора к своему временному жилищу. У входа в спальню остановилась и тихонько постучала, чем вызвала недоумение сопровождающего меня мужчины. Но еще больше он удивился, услышав возмущенное: «Ну кого там нелегкая принесла среди ночи?», перед тем, как дверь распахнулась.

Вопреки моим опасениям, Гретта все еще была обряжена в свое платье и даже сохраняла утреннюю укладку на голове. Она оторопело уставилась на императора за моей спиной и тихо выдохнула: «Ой».

— Доброй ночи, Гретта. Прошу прощения, что нам пришлось Вас потревожить в столь поздний час, — проговорил он так, будто был ничуть не удивлен ее здесь видеть.

— Ага, здрасте, — выдавила из себя моя соседка, посторонившись.

Когда мы вошли в комнату, рыжуха схватила меня за локоть и горячо зашептала на ухо:

— Ну знаешь, подруга, мы так не договаривались! Куда мне теперь прикажешь деваться?

— Ты это о чем вообще? — непонимающе спросила я, отдергивая руку.

Рингард, похоже, отлично расслышал возмущения девушки, но попытался скрыть неуместную улыбку за внезапным приступом кашля. Надо поскорее выпроводить его величество, а то как-то неловко. Я кинулась на поиски записки. Он же постоял посреди комнаты, оценивая обстановку, а затем спросил: