Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Летим, только сначала мне нужно тут кое-что закончить.
— Мне тоже.
Лунд взглянула на сына. Но мысли ее занимала полегшая желтая трава, запачканная кровью девичья блузка. И фотография Нанны Бирк-Ларсен, с гордой улыбкой обнимающей двух младших братишек. Лунд понятия не имела, о чем говорил сын.
— Я же рассказывал тебе, мам. День рождения Магнуса.
— Марк, сегодня вечером мы улетаем. Это было решено давным-давно.
Он буркнул что-то и уставился в окно, усеянное каплями дождя.
— Ты похож на обиженного лосенка, — сказала Лунд и засмеялась. Одна. — Тебе понравится в Швеции. Там отличная школа. Я буду проводить с тобой больше времени. Мы сможем…
— Он мне не отец.
У Лунд зазвонил телефон. Она посмотрела на номер и завозилась, вставляя в ухо гарнитуру.
— Ну да, никто и не говорит, что он твой отец. Он подыскал тебе хоккейный клуб.
— Я уже хожу на хоккей.
— Но ты же говорил, что тебе ужасно надоело быть самым младшим членом «ФЦК».
Молчание.
— Разве не так?
— Мой клуб называется «КСФ».
— Да, — сказала она, принимая звонок.
— «КСФ», — повторил Марк.
— Еду.
— «К», «С», «Ф», — медленно, по буквам произнес Марк название.
— Хорошо.
— Ты каждый раз забываешь, как правильно.
— Да.
До пункта назначения оставалось уже недалеко, и это радовало Лунд по двум причинам. Во-первых, ей нужно было как можно скорее встретиться с Майером. И во-вторых, Марк будет… пристроен.
— Уже совсем скоро мы поедем в аэропорт, — сказала она. — У тебя ведь есть ключи, да, милый?
Под хмурым одноцветным небом через желтое поле медленно двигалась цепочка из двадцати одетых в синее полицейских с красно-белыми палками в руках, которыми они прощупывали грязь и пучки травы. Собаки-ищейки обнюхивали сырую землю.
Лунд понаблюдала за ними, а потом пошла в лес. Там вторая команда, следуя за еще одной группой собак, осматривала замшелые стволы, исследовала грунт, расставляла маркеры. Майер был там, в полицейской куртке, промокший до нитки.
— След четкий? — спросила она.
— Довольно четкий. Собаки идут за ней с того места, где нашли блузку. — Он заглянул в блокнот и махнул рукой в сторону зарослей в десяти метрах от них. — И в тех кустах нашли светлые волосы.
— Куда ведет след?
— Вот сюда, — ответил Майер, указывая точку на карте. — Примерно где мы сейчас стоим. — Еще один взгляд в записи. — Она бежала. Зигзагами через лес. Вот тут она остановилась.
Лунд подошла и тоже заглянула в карту:
— Что находится поблизости?
— Лесная дорога. Может, ее там подобрала машина.
— Что насчет ее мобильника?
— Выключен с прошлой пятницы. — Ему не нравились эти элементарные вопросы. — Послушайте, Лунд. Мы прошли по ее маршруту мелкой гребенкой. Дважды. Ее здесь нет. Мы понапрасну теряем время.
Она развернулась и пошла прочь, по дороге посматривая на болото и желтую траву.
— Алё? — произнес Майер с суховатым сарказмом, к которому Лунд уже начала привыкать. — Я что, невидимка?
Лунд вернулась и сказала:
— Растяните цепь и пройдите еще раз с начала.
— Вы слышали хоть слово из того, что я сказал?
На куртке у одного из полицейских ожила рация, вызывали Лунд.
— Мы кое-что нашли, — донесся голос.
— Где?
— В глубине леса.
— Что это?
Пауза. Тем временем начинало смеркаться. Потом:
— Похоже на захоронение.
Те же медлительные сумерки наползали на город, сырые и безрадостные, тусклые и холодные. В штабе своей предвыборной кампании под коралловыми лепестками светильника в форме артишока Хартманн выслушивал информацию от Мортена Вебера. Поуль Бремер не приедет в гимназию для проведения дебатов. Управление городом было важнее, чем привлечение нескольких лишних голосов.
— Как выгодно для него все сложилось, — заметил Хартманн.
Риэ Скоугор поставила на стол перед ним чашку кофе.
— Пока мы были в гимназии, мэрия выпустила пресс-релиз о выделении дополнительных средств. Он был готов к нашему вопросу.
— То есть он знал о двадцати процентах. Как такое возможно, Мортен? — спросил Хартманн.
Вопрос, казалось, возмутил Вебера.
— Почему ты меня спрашиваешь? Может, он проводил свое исследование. Это логично… Обещания помочь образованию всегда приносят очки на выборах.
— И получил те же результаты? Нет, он знал о наших цифрах.
Вебер пожал плечами.
— Не нужно было тебе отменять дебаты, — вставила Скоугор.
У Хартманна зазвонил мобильный.
— Пропала девушка. У меня не было выбора.
— Это Тереза, — сказали в трубке.
Хартманн глянул на Риэ Скоугор.
— Сейчас я занят, перезвоню позже.
— Не отключайся, Троэльс. Уверяю тебя, это важно. Нам нужно встретиться.
— Боюсь, это неудачная идея.
— Кто-то хочет запятнать твое имя.
Хартманн сглотнул:
— Кто?
— Мне позвонил один журналист. Не хотелось бы обсуждать это по телефону.
— В пять у нас здесь будет благотворительная акция. Приходи. Я смогу оторваться на несколько минут.
— Значит, в пять.
— Тереза…
— Будь осторожен, Троэльс.
Вебер и Скоугор наблюдали за ним.
— Не хочешь рассказать нам, в чем дело? — спросила Скоугор.
Тайс Бирк-Ларсен подошел к дому в Нёрребро, где снимали квартиру Лиза, Оливер Шандорф и другие ученики, играя во взрослую жизнь: бездельничали, пили, курили травку, валяли дурака.
Лиза как раз шла по улице, катя свой велосипед. Тайс взялся за руль с другой стороны.
— Где Нанна?
Девушка была одета вызывающе откровенно, как все они сейчас одевались, и Нанна носила бы то же самое, если бы он позволил. Лиза упорно избегала смотреть ему в глаза.
— Я уже говорила им. Не знаю.
— Где этот стервец Шандорф?
Глядя в стену дома:
— Его здесь нет. Не было с пятницы.
Он нагнулся и приблизил к ней свое лицо:
— Где он?
Наконец он поймал ее взгляд. Судя по опухшим векам, Лиза недавно плакала.