– Тогда бы это значило, что вы все-таки обиделись.

– Я вообще-то не обидчива.

– Здорово, а то я подумал... Вы ж вот обиделись на тоготипа...

– На какого типа? – искренне не поняла я.

– Который сломал кровать...

– Да что вы, я ему безмерно благодарна!

– За что?

– Это было послед??ей каплей, и я начала новую жизнь!

– Назло ему? – усмехнулся он. – А где у васможно руки помыть?

Я показала на дверь ванной. Странный тип...

– Ох, я такой голодный, с утра ничего не ел.

Он мне жутко нравился, но я понимала – сегодня ни-ни!Второпях я не люблю. Если полезет, получит отлуп. Я чувствовала, что тоже емунравлюсь, но уже через несколько минут поняла, что и он не хочет впопыхах, исовершенно успокоилась.

– А ты вкусно готовишь, мне нравится, моя бабушка тожетакой грибной суп варила, с геркулесом...

В голосе этого громилы прозвучала нежность.

– Вы любили бабушку?

– Да, я практически вырос у бабушки с дедом. Дед былвоенный инженер, а бабушка окончила Питерскую консерваторию по классу флейты.Играла в оркестре Большого театра. Она была маленькая, хрупкая, а я уже вчетырнадцать вымахал до метра восьмидесяти пяти, она мне едва до подмышкидоставала и все смеялась: «Герка, ты нарочно так вырос, чтобы я не могла тебяпоцеловать...» Бабка была дворянских кровей, правда, с детства привыкла этоскрывать...

Вот тебе и простолюдин, ошибочка вышла, драгоценная Зюзюка.

– А дед тоже был высокий, сильный, только, в отличие отбабки, молчун. Она все смеялась: «Вася привык хранить военные тайны, и из всегоделает тайну, даже из неправильно вросшего ногтя на ноге...» Ох, извините, не кстолу будь сказано... А это что такое? Так вкусно пахнет...

– Баранина с овощами.

– Люблю баранину...

Он много рассказывал о себе, почти ни о чем меня неспрашивая. Рассказывал даже такое, что не принято рассказывать мало знакомымдамам. А я слушала с удовольствием, мне было интересно, это во-первых, аво-вторых, мужчины любят, когда их слушают не перебивая. И чем больше онговорил, тем яснее я понимала, что он обязательно еще придет.

Время стремительно приближалось к часу его ухода.

– Даш, ты прости, что я все о себе и о себе, тебепочему-то хочется рассказывать... Я сегодня выболтал что-то такое, чего неговорил никогда и никому, сам не знаю, что на меня нашло... И ведь что самоесмешное, стрезва2... Знаешь, мне так хочется посидеть с тобой, никуда неспешить, выпить... А давай поедем ко мне на дачу, я там редко бываю, там живетодин мой товарищ, от жены ушел, то-сё, а мне лучше, чтобы кто-то там жил... А?

– Можно, но у тебя бывает свободное время?

– Бывает, конечно, но... Ты извини, мне уже пора, язнаю, неприлично уходить сразу после еды, но...

– Ладно, дворянин, будь проще! Ты много о себерассказал, вот только я не поняла, почему ты занялся таким, прямо скажем,недворянским делом, как охранное агентство?

Он рассмеялся.

– Я тебе все расскажу, что ты захочешь узнать, кромесвоих женщин, об этом извини...

– Зачем мне твои женщины? – удивилась я.

– По-разному бывает... Ну ладно, спасибо тебе, знаешь,я когда увидел тебя в машине, рыжую, бледную, я сразу понял – неспроста...Ну все, ужин был – супер!

Он как-то замялся на пороге.

– Можно я буду звонить?

– Конечно.

– Хочу заранее извиниться, могу иногда пропасть нанесколько дней, со мной бывает, работа такая... Но ты тоже звони, если я немогу разговаривать, я отключаю телефон. Для работы у меня другой...

– Поняла.

– Пока... Как неохота уходить...

– Иди уже, опоздаешь!

Он ушел. До пробуждения Зюзюки было чуть меньше двух часов.Меня так и подмывало разоблачить старую ворчунью! Смерд, простолюдин! Ничегоона не понимает и вообще врушка! И он мне вполне подходит, нравится, волнует идаже вызывает некоторую жалость, несмотря на рост, силу и околобандитскуюпрофессию. Он – мачо, в нем есть загадка, а еще накаченные мускулы,широченные плечи... А Егор? Егор мне тоже нравится, но... И вдруг я подумала:Дарья, да ты рехнулась! Ты живешь в двадцать первом веке, тебе сорок лет,позади трудная жизнь, два мужа, были еще романы, и чем ты занимаешься, идиотка?Тебе надо не о мужиках думать, а работу искать! На мужиков нынче надежды нет,самой надо себе старость обеспечивать... А ты руководствуешься представлениямиЗюзюки! Дворянин – не дворянин! Секс, конечно, важная составляющая, носама жизнь куда важнее, а в твоем возрасте искать такого мужа, чтобы тебясодержал, по меньшей мере глупо. Денег у тебя хватит ну на год, если прижаться,на два, а дальше что? А ведь еще и машину надо купить! И к чертям Зюзюку, онабезнадежно отстала от жизни... Но сегодня я еще поговорю с ней, надо ж утеретьее кожаный нос, а потом займусь вплотную поисками работы. И обязательно надосозвать на новоселье старых знакомых. Новая жизнь не означает забвения старой.

Наконец пробило двенадцать. Я вытащила Зюзюку из сумки.

– Знаю, знаю, ошиблась я, бывает... Только все равно негодится он тебе, этот Герман.

– Почему?

– Он от тебя сына скрывает.

– Какого сына?

– Сын у него есть, прижил когда-то, а мать спилась, онребеночка-то отобрал, теперь воспитывает, тетка ему помогает.

– Какая тетка?

– Его родная тетка. И он твердо решил не жениться. Такчто не женится он на тебе, не рассчитывай.

– Да я и не думала о замужестве.

– И в отцы нашей девочке он не сгодится.

– Какой девочке?

– Ну ты ж девочку родить должна, пока еще не поздно.

– А почему он в отцы-то не годится?

– Генетика плохая!

– Что? – мне показалось, что я ослышалась.

– Генетика, говорю, плохая, наследственность, непонимаешь, что ли?

– Да ты-то откуда про генетику знаешь?

– Глупый вопрос, откуда я вообще все знаю? Так вот,матушка его от туберкулеза померла, и у мальчишечки тоже легкие слабые, вот онего у тетки за городом и держит. Где воздух свежий.

– Значит, про товарища на даче он наврал?

– Да нет, это правда, только ребеночек у тетки живет,тетка у него помешанная на здоровом образе жизни, живет в деревне, козу держит,козьим молочком мальца поит...

– А почему ж он мне этого не сказал?