Марина сдержала вздох, все же прожевала третье печенье из вазочки и, переодевшись в джинсы и топ, принялась за работу. Дом практически сиял чистотой, так что много времени тратить не пришлось, так, смахнуть пыль, протереть некоторые поверхности. Марина вспомнила шутку о том, что многие клиенты убирают дом перед вызовом работников клининговой компании. Здесь, похоже, была та же ситуация: кто-то тщательно все убрал перед появлением Марины, и ее подобная ситуация настораживала. Если бы рядом находился не привычный карлик Крамов, никогда не смотревший в ее сторону, Марина подумала бы, что ее привезли сюда, что бы уложить в постель. Никакого другого вывода она не видела. Этот дом, пустой, ещё недели три-четыре мог спокойно протянуть без уборки.

Закончив убирать указанные помещения, Марина отправилась в кабинет — за новыми ценными указаниями.

Сплит-система позволяла освежить помещение, давая возможность дышать полной грудью и не зависеть от жаркой погоды за окном. Лео вдумчиво читал один и тот же документ уже в четвертый раз. Не обладая юридическими знаниями, он предпочитал сначала вникнуть в написанное сам и только потом передавать данные юристам. В принципе, практически все уже было понятно. Осталась всего пара вопросов, но и их можно легко уточнить в интернете хоть сейчас. Довольный проделанной работой, Лео откинулся на высокую кожаную спинку кресла. День определенно удался. И впереди ещё три-четыре часа покоя и тишины. Двое в доме. Один работает, другая убирает. Практически семейная идиллия. Лео порадовался, что Сергей не знает о его мыслях. Вот уж кто поднял бы его на смех. Впрочем, красивому брату было не понять брата уродливого…

Тишину дома внезапно разрезал крик. Лео подскочил в кресле. Здесь было абсолютно безопасно. Он сам все проверил, прежде чем везти сюда уборщицу. И все же…

Додумывал Лео, уже открывая дверь.

Уборщица пыталась встать с пола, держась за стену и странно отставив левую ногу.

— Простите, Леонард Михайлович…

Лео подавил желание грязно выругаться в ее присутствии. Безмозглая клуша: явно повредила ногу, но при этом сама же и извиняется.

— Что с ногой?

— Не знаю… Я…

Равновесие удержать не удалось, и уборщица повторно очутилась на полу.

Лео все же выругался, правда, пока только лишь про себя.

— Оставайтесь на месте и дайте мне осмотреть вашу лодыжку.

Уборщица послушно замерла, как кролик перед удавом.

Лео отогнал от себя глупое сравнение.

Лодыжка оказалась вывернутой. Познания Лео в медицине заканчивались курсами скорой помощи, которые они с Сергеем периодически посещали, обычно раз в год. Вправить лодыжку оказалось не так трудно. Тугая повязка, наложенная под штаниной, подсказала, что пора возвращаться.

— Отомрите, — саркастически заметил Лео: за все время проведения «спасательных операций» уборщица не шевелилась, лишь слабо вскрикнула, когда он вправлял ногу. — Как вы умудрились тут упасть?

— Поскользнулась, Леонард Михайлович, — привычный румянец окрасил щеки уборщицы.

Лео подумал, что скоро возненавидит свои имя и отчество, настолько сухо и официально они звучали из ее уст.

— Вставайте. В кабинете есть диван. Посидите там, пока я подготовлюсь к отъезду.

Мокрый пол следовало все же вытереть насухо. Эта простая истина пришла в голову Марине уже после того, как ноги сами разъехались на кафеле. Боль пронзила лодыжку. Не сдержавшись, Марина вскрикнула. На глазах выступили слезы. «Хоть бы не перелом, — твердила она, как заведенная, про себя. — Я же тогда работать не смогу!»

Работодатель показался из кабинета практически мгновенно. К удивлению Марины, он что-то смыслил в оказании первом медицинской помощи, и уже через несколько минут Марина, с перебинтованной ногой, оказалась на диване. Шоковое состояние, в котором она пребывала, меньше всего было связано с вывихом. Подумаешь, поскользнулась. Первый раз, что ли. А вот действия работодателя Марину поразили. По ее мнению, он не обязан был с ней возиться. В лучшем случае вызвал бы «скорую». Сама Марина, конечно, подобным образом не поступила бы. Но то она, простая смертная. А вот сын губернатора… В самом деле, зачем ему было проявлять к ней участие?

Марина вспомнила его руки на своей коже: аккуратные прикосновения теплых пальцев, четкие, выверенные движения. Как будто не миллионер находился перед ней, а какой-то работник МЧС или той же «скорой», по двадцать раз на дню вправлявший вывернутые лодыжки.

До машины Марина добиралась, опираясь на палку от швабры, как на костыль. Работодатель шел рядом, словно страховал ее от повторного падения.

— Завтра я вас не жду, — сообщил он, едва заведя мотор. — Во вторник посмотрите по состоянию здоровья. Ясно?

— Да, Леонард Михайлович, — пробормотала смущенно Марина. Ей казалось, что ее здоровью уделялось слишком много внимания со стороны чересчур богатого и известного человека.

Не такого отношения к себе, обычной уборщице, ожидала Марина. Вспоминая поучения Вовки, твердившего, что общаться надо с ровней, она поймала себя на мысли, что Крамову об этом законе жизни, похоже, сообщить забыли. Слишком вольно он вел себя с Мариной в последнее время. Не так, как положено. Подобное поведение пугало и удивляло Марину одновременно.

Лето приняло у весны бразды правления, и жара прочно поселилась в городе, заставляя страдать тех, кто не привык к подобной высокой температуре. Лео угрюмо смотрел в окно. Солнце, как на зло, светило ярко, даже чересчур. Оно словно издевалось над Лео, призывало радоваться жизни и не упускать ни одного дня. И это неимоверно раздражало Лео. Хотя, наверное, дело было не столько в солнце, сколько в отсутствии личной жизни. Сергей познакомился с очередной красавицей, влюбился, заявил, что обязательно женится на ней, родители уже намекали на внуков. Один Лео остался не у дел. Ни женщины, ни чувств. Только порносны по ночам. Сегодня утром Лео снова проснулся в мокрой постели и долго, изощренно ругался. Организм требовал своего. Хоть плюй на все и шлюх вызывай.

— Леонард Михайлович, — в дверь робко заглянула уборщица, раздражая Лео своим тихим тоном и опущенными в пол глазами. — Я закончила уборку…

Лео все чаще ловил себя на мысли, что она общается с ним, как с божеством: говорит чуть слышно, в глаза не смотрит, держаться старается подальше. Будто он, Лео, и не человек вовсе, обычный, из плоти из крови, а какой-нибудь древнеязыческий божок, внезапно воскресший. «Локи, не иначе, — злобно подумал Лео. — Или Гефест». Аполлоном стать не получалось. Хотя хотелось.

В этот раз разменных купюр у Лео не оказалось, пришлось заказывать на дом обед с оплатой наличными. И сейчас, взяв со стола нужную сумму, он протянул деньги уборщице:

— Ваша оплата. Не бойтесь, не укушу, — все же не удержался он от сарказма.

Уборщица традиционно покраснела и как обычно промолчала. Лео почувствовал себя сволочью, обидевшей невинное создание.