Едва зайдя в дом работодателя, Марина на миг задержала дыхание. Все вокруг выглядело так, как она того хотела: теплые цвета в оформлении, ламинат на полу, светильники на стенах и под потолком, зеркало в полный рост неподалеку от двери. Глаз зацепился за вязаную скатерку на комоде за зеркалом. Вовка обычно называл такие вещи буржуйскими, ворчал, что это пылесборники, никому они и даром не нужны. Но для Марины скатерки, шторы, картины всегда служили синонимами уюта, которого ей так не хватало в их небольшой двухкомнатной квартире.

— Сын! Наконец-то! — высокая статная брюнетка, сохранявшая свою стройность несмотря на двойные роды, вышла из приоткрытой сбоку двери. Одетая в светло-коричневое вечернее платье, шедшее ее глазам, она отлично вписывалась в интерьер дома. — Познакомь нас со своей спутницей!

Следом за брюнеткой из двери вышли два шатена, оба высокие, отличавшиеся друг от друга только возрастом, в остальном схожие как на первый, так и на второй взгляд. Одетые в классические мужские костюмы, они выглядели более чем представительно. Похоже, во всей семье ростом не вышел только работодатель Марины. Он, кстати, тоже красовался в костюме подобного типа, но, в отличие от брата и отца, смотрелся скорее как чересчур крупная, небрежно выполненная игрушка. Марине показалось, что он не ощущает комфорта рядом с родными.

— Моя спутница, — между тем слегка иронично выделил он голосом последнее слово, — Марина. Надеюсь, вы найдете общий язык.

Последняя фраза прозвучала грубо. Грубым Марина посчитала и нежелание работодателя представлять ей ее родственников. Недовольно сверкнувшие глаза брюнетки и поджатые губы старшего шатена дали ей понять, что родители работодателя не в восторге от его поведения.

Длинный овальный стол в гостиной был накрыт для торжественного обеда. Тонкий фарфор посуды, позолоченные подсвечники с толстыми свечами в них, мельхиоровые столовые приборы, тончайшие салфетки, украшавшие стол — мать любила показать всем и каждому благосостояние семьи. Лео подобного поведения не понимал. Он мог есть и из железной миски, если сильно бывал голоден, считая, что чувство сытости важнее пускаемой в глаза пыли.

Представив спутницу родителям и брату, он посчитал свою миссию выполненной. Они просили куклу на вечер? Пусть забавляются. Нужно будет — сами познакомятся.

Усевшись на один из стульев, с ножками ниже, чем у остальных «собратьев», Лео полностью посвятил себя еде: суп харчо, мясные биточки, котлеты из рыбы — он ел все понемногу.

— Как давно вы знакомы? — мать, видимо, решила, что ее любопытство в разы важнее пустого желудка сына.

— Пять месяцев, — ответил Лео, заставив себя забыть о лежавшей на тарелке котлете.

— И ты молчал все это время?!

— Знакомы, мама. Никаких отношений эти пять месяцев не было, — Лео точно знал, когда впервые увидел уборщицу, — прочитал в досье и запомнил все необходимые даты и цифры.

Мать досадливо цокнула языком. Ей давно хотелось внуков, но неблагодарные сыновья не спешили радовать ее орущими конвертами. Лео прекрасно знал о ее желании, как и Серж. Да, впрочем, она и не скрывала, что охотно возилась бы с младенцами.

— Марина, вам очень идет этот наряд. В каком бутике вы его покупали?

— В «Прекрасной даме», Виктория Андреевна, — тихо пискнула уборщица, и Лео отметил про себя, что родители все же ей представились, иначе она обошлась бы без имени-отчества. А он, Лео, настолько увлекся едой, что пропустил этот поистине незабываемый момент.

— Чудесное место. И продавщицы там всегда доброжелательные, — кивнула мать.

Лео прикусил язык, что бы не заметить, что с их ценами другими продавщицы там быть и не могут.

Разговор перетек с одежды на погоду, затем — на планы на лето. Уборщица все так же пищала, словно боялась говорить в подобной компании, но не молчала, и то хлеб. Выждав положенные час-полтора, Лео поднялся:

— Уже поздно. Марина — студентка, ей завтра на учебу, — с явным намеком произнес он. В самом деле, не оставаться же здесь на ночь.

Тонкий фарфор тарелок, чашек и блюд в сочетании с мельхиоровыми столовыми приборами Марину откровенно пугал. Ей казалось, что одна только тарелка, если ее разбить, может стоить столько же, сколько Марина получила за сегодняшний вечер. Она никогда не пользовалась подобной роскошью дома, а потому боялась лишний раз вздохнуть за этим столом, напомнившим ей аристократическую обстановку в английских и французских фильмах и сериалах.

Суп харчо на первое, салат из свежих овощей и рыбная котлета на второе — Марина смаковала каждую ложку, опущенную в желудок. Между делом она отвечала на расспросы губернатора и его супруги. Сам губернатор, правда, говорил излишне мало, больше внимательно смотрел. А вот его жена, Виктория Андреевна, как она представилась, общалась за троих, если считать младшего брата работодателя, тоже практически не открывавшего рот за столом.

— Ах, эта погода! И не знаешь, как одеваться. Марина, вам очень идет этот наряд. В каком бутике вы его покупали?

«Я вообще не стала бы покупать его в бутике. Такая уйма денег», — подумала Марина.

Ее работодателю, видимо, надоело устроенное матерью представление, потому что он буквально через пару минут поднялся, категорически заявив:

— Уже поздно. Марина — студентка, ей завтра на учебу.

«Надо же, — с непонятным ей самой сарказмом подумала Марина, — он помнит мое имя».

— Куда вас отвезти? — едва они сели в автомобиль, равнодушно спросил работодатель.

Марина почувствовала знакомую нервозность в его присутствии.

— Как вам удобно, — пробормотала она. — Я… Я доберусь до дома…

— И по дороге получите инфаркт от страха, — внезапная ирония в голосе, как тогда, утром, заставила Марину вздрогнуть. Человек-загадка. Никогда не знаешь, какое слово вызовет у него ту или иную эмоцию.

Через десять минут красный «феррари» остановился в пяти минутах ходьбы от дома Марины.

— Тут всегда так темно? — в голосе работодателя снова слышалось равнодушие.

— Лампочка в фонаре перегорела… Наверное… — пробормотала Марина. — Спасибо…

Дверь отворилась. Работодатель молчал, и Марина неловко вылезла из автомобиля, забрала сумку и пакет с повседневной одеждой, лежавший во время ужина в машине, и как можно быстрее направилась домой.

Весенняя погода, изменчивая, как большинство женщин, на следующее утро снова «порадовала» жарой и ярким солнцем. Лео, вынужденный ехать на работу в костюме, включая пиджак, поставил в машине кондиционер на полную мощь. Впереди ожидал разговор с отцом и братом, или Лео совсем не знал своих родных. Тщета сегодняшнего общения, как и вчерашнего вечера, утомляла Лео. К чему эти лишние телодвижения? Он — урод, никому, кроме семьи, не нужный. Зачем пытаться устроить его личную жизнь, если это словосочетание, в применении к нему, кажется глупым и бессмысленным?