это совсем не пугает. Мне весело! Я качаюсь на этих волнах и хохочу во весь голос. Смотрю на Карелла и опять протягиваю ему окровавленную руку:

– Пойдём! Пойдём со мной! Ты всё сможешь, если пересилишь страх!

Он поднимает голову, смотрит прямо в глаза и… хватается за меня.

Глава 7

Проснулась я оттого, что свалилась с койки и ударилась лбом о ведро. В каюте полный мрак, всё бешено качается и грохочет. Завывания ветра перекрывают треск досок и доносящиеся с палубы крики. Шторм! Это шторм! Наощупь я доползла до двери, поднялась на ноги и принялась барабанить:

– Откройте! Выпустите меня! Откройте!

«Как мы оказались в море?! Стоять ещё больше суток! Сколько же я спала?! Ничего не понимаю!»

– Откройте! Ают! Данко! Откройте!

В панике я метнулась к окну. Мокрый холодный ветер ворвался в маленькую каюту. Меня отшвырнуло на пол. Вдруг дверь сильно дёрнули:

– Кари! Кари! Открой! Нас в море уносит! Тут нельзя оставаться!

– Там замок, Данко! Снаружи! Я не могу выйти! Ают меня запер!

– Что?! – послышался лязг железа и ругательства.

– Где Ают?! Ключ у него!

– Я не знаю! Его нет нигде! Мы не можем его найти! Мачта упала и он исчез! Я сейчас!

Послышался топот, потом вопли, а потом стук и треск ломающегося дерева. Данко рубил дверь топором. Впопыхах я нашла штаны и тунику и, валяясь по полу от жуткой качки, натянула на себя. Дверь с треском рухнула, и крики помощника перекрыли рёв ветра:

– Кари! Ты где?!

– Я тут! Всё нормально.

Он откинул доски и помог подняться:

– Данко?! Что случилось?! Почему мы в море?! Что происходит?!

– Потом! Всё потом! Будь пока здесь, а я к ребятам! – и бросился наверх.

Я сидела, вцепившись в перила ступеней, и гадала что сейчас: день или ночь? Молнии рассекали небо, а от громовых раскатов закладывало уши. Вдруг оглушительный треск раздался прямо над головой. С поросячьим визгом я рванула на палубу, в сплошную пелену дождя и ветра.

Наверху царил полный хаос. Одной мачты уже не было, а из всей команды я заметила только троих: Данко, Лиама, мужики называли его Чёрный Ли за самый смуглый цвет кожи и Кулана. Больше никого не было видно. «А где же капитан?! Неужели его смыло за борт?! – Я оглядывала стонущую от ударов стихии «Медузу», пытаясь в свете молний хоть что-то рассмотреть. – Накаркала! Это же я, дура такая, накаркала! Да чтоб мне провалиться!»

В эту же секунду доски под ногами треснули, и я полетела вниз, а сверху рухнула вторая мачта. В трюме было полно воды и всё, что могло плавать, плавало. Какое-то время я трясла головой и приходила в себя, а потом, при свете очередной небесной вспышки, заметила, что с другой стороны дальний люк приоткрыт, да и лестница на месте. В воде почти по пояс, практически в полной темноте я двинулась к отверстию. Страх отступил, как тогда, на райском поле… Я видела цель и пробиралась вперёд.

– А ну! Что-то темновато! – И заорала во весь голос: – Разряд!!!

И тут же яркая вспышка полыхнула в небе.

– Отлично! Я вижу! – Треск грома над головой заглушал собственный голос. – Разряд!!!

Очередная вспышка последовала незамедлительно. И в этом сизом свете я увидела… тело. Аютан лежал на воде. Я подскочила, спотыкаясь о ящики и разбрасывая обломки табуретов:

– Капитан! Капитан! Ают!

Я трясла его за плечи, лупила по щекам, но это не помогало. Голова капитана была разбита, а грудь рассекала огромная глубокая царапина.

– Ты не посмеешь!!! Ты не посмеешь умереть!!! Ты слышишь?! Ают! Ают!

– Кари! – голос Данко донёсся сверху.

– Здесь капитан! Помоги вытащить!

Шторм не утихал: кругом мрак, дождь и ветер. Данко с Кулом уложили капитана под остатки лестницы, ведущей на корму.

– Он живой?! Он жив?!

Я тупо смотрела на бездыханное тело:

– Не знаю…

– Ну, и нам скоро конец… – проронил кто-то.

Я сжала кулаки:

– Нет! Этого не будет! – И заорала, что было силы: – Не-е-ет!!! Ты будешь жить! И этот дурацкий шторм закончится! И никто не погибнет! Никто!!!

Отшвырнув матросов, я неистово принялась делать Аюту массаж сердца и искусственное дыхание.

– Раз, два, три, четыре, пять… – Вдох… Ещё вдох… – Раз, два, три, четыре, пять… – Вдох… Ещё… – Раз, два, три, четыре…

– Что ты делаешь?! – Мокрый насквозь Данко, ободранный и всклокоченный, впрочем, как и остальные, таращился круглыми глазами.

– Раз, два, три, четыре, пять… Выцарапываю его у вашего Хранителя… Он его не получит… Во всяком случае, пока… Раз, два, три, четыре…

Судорожный хрип и раздирающий кашель сотрясли тело. Матросы заорали так, что у меня заложило уши. Они принялись переворачивать его и колотить по спине. Капитан долго кашлял, а потом открыл глаза, только взгляд был блуждающим и пустым. Пока просто запустилось сердце, но сознание ещё не вернулось. Я прислонилась к деревянной стенке и подтянула его на себя, в более вертикальное положение, а остальные трое пристроились по бокам. Вот так мы и сидели плотной трясущейся кучкой, пока при очередном разряде молний не увидели, что вода далеко-далеко внизу, а нас всё поднимает и поднимает, выше и выше, на гигантской водяной стене. Я прижала голову Аюта к себе и зажмурилась: «А вот и цунами подоспело… Всё, как сказала!»

Данко рядом ругался как сапожник, проклиная всех и вся. Кулан бормотал какие-то молитвы, а Чёрный Ли помалкивал, только очень сильно сжимал мою ногу. А дальше… Дальше всё происходило как в замедленном кино. Как так вышло, что шхуна неслась на гребне волны и не падала, я не знаю, но у меня было полное ощущение полёта. Мы летели… Или парили… А потом неожиданно начал стихать ветер и дождь прекратился… И сразу стало как-то так тихо-тихо… Море будто бы вздохнуло или перевело дыхание… И «Медуза» начала быстро опускаться. Нас ещё несло вперёд, и несло очень стремительно, но было уже понятно, что ситуация изменилась: шторм стихает, вернее, он почти совсем утих.

Парни крутили головами и потихоньку приходили в себя. И вдруг… Небо прорезал яркий луч и тучи начали расходиться прямо на глазах. А ещё через короткое время туманная дымка полностью рассеялась и шхуна почти всем корпусом вылетела на песок.

От сильного толчка у меня в желудке случился какой-то спазм, и я икнула. Звонко так, на вздохе… Громкий смех чуть не лишил остатков слуха. Истерический хохот сотрясал потрёпанную «Медузу» не меньше часа. Кул с Данко хохотали так, что из посиневших от воды и холода стали красными, как