Такое положение меня тоже вполне устраивало. Я успела отдышаться и схватить подходящий камень. Подниматься в гору нелегко… если, конечно, они решат подняться ко мне. Они ведь могут подстрелить меня снизу, как цаплю, сидящую на столбе.

Пришлось рассчитывать на то, что есть.

К сожалению, рана все больше досаждала мне. Я не видела, велика ли она, но по ногам текла кровь. Поэтому двигалась я с большим трудом.

Септио высунулся из пещерки:

— Зелёная!

— Иди сюда, будем драться вместе! — Я развернулась так, чтобы враги больше не могли попасть мне в зад. Не подумав, я села на землю и скривилась от боли. Кое-как мне удалось подняться на четвереньки.

— По-моему, на нас напали подручные Чойбалсана, — сказал Септио. — Постарайся разузнать, где он!

Я огрызнулась:

— Тебя они, возможно, и отведут к своему главарю… после того как вшестером разделают меня своими прыщавыми членами, как дыню!

— Они ничего с тобой не сделают, если мы заставим их уважать нас.

— Голую окровавленную девочку и голого липкого мальчика?

Он протянул мне бумажный пакетик:

— Держи, сейчас я его подожгу. Потом брось его в них.

Я стиснула его пакетик в руке; Септио чиркнул серной спичкой; пламя коснулось бумаги, и пакетик зашипел, заискрил.

— Бросай же! — крикнул Септио. — Быстрее!

В воздухе пакетик взорвался, испуская удушливый красный дым, пронизанный черными прожилками.

«Ага, — подумала я. — Огненный порошок!»

Испускающий искры пакетик упал в зарослях сухого чертополоха; миг — и кусты тоже вспыхнули и запылали. Подошедшие разбойники завопили и бросились врассыпную. Кто-то из них успел выстрелить; болт из арбалета вонзился в скалу чуть выше моей головы. Спустившись шагов на десять, разбойники поняли, что опасности нет, и захохотали, окружив горящие кусты.

— Не вышло, — заметила я.

— У меня есть еще. — Септио нахмурился и протянул мне еще пакет, побольше.

— Какова наша цель? Рассмешить их до смерти?

— Бросай!

Второй пакет заискрился, зашипел, как и предыдущий. Я швырнула им прямо в разбойников. Один из них ухмыльнулся, поймал пакет свободной рукой и, размахнувшись, швырнул в мою сторону.

Пакет взорвался, как граната. Я увидела ослепительную вспышку и скорее почувствовала, чем услышала отдавшийся гулким эхом у меня в груди взрыв. Мигая, чтобы не ослепнуть от вспышки, я увидела, как по воздуху летит арбалет вместе с оторванной рукой. Он упал недалеко от меня.

Я подняла с земли арбалет, оторвала от него руку прежнего владельца и стала лихорадочно натягивать тетиву. К счастью, арбалет оказался рычажным и не слишком тугим и к нему прилагался магазин с болтами.

Вскинув голову, я увидела четырех уцелевших врагов. Один из них стоял на коленях. Его выворачивало наизнанку. Тот, кто хотел меня изнасиловать, упорно ковылял наверх. В его глазах горел убийственный огонь. Я прицелилась и выстрелила в него — сам виноват. С непривычки я попала ему не в шею, а в щеку, и все же мне удалось охладить его пыл.

— Пусть твои пакеты станут их погребальными кострами, — проворчала я, сползая на животе к тому месту, где прятался Септио, и стараясь не задеть раненым задом камни. — Нам надо сейчас же уходить! Мы нашумели и надымили на всю округу.

— Можешь бежать и спасти свою жизнь.

Я обняла его и поцеловала:

— Еще рано, глупыш!

Септио обмотал мне бедра куском муслина; поверх самодельной повязки я кое-как натянула свои черные штаны и брюки для верховой езды. Болела грудь; ее я тоже перебинтовала полосой муслина. Сверху я надела коричневый плащ, в котором собиралась выдавать себя за брата ордена Пустой Рукояти. Лошади наши убежали, обезумев от взрывов и криков. Мы взяли с собой только воду, сумки с самым необходимым и нож.

Из шестерых бандитов в живых остались двое. Одного рвало, другой был тяжело ранен. Взрывом ему выжгло глаза и разворотило все лицо. Я милосердно прикончила его. Второму я тоже оказала снисхождение, но сделала это немного больнее. После всего я вытерла лезвие о его плащ, сходила к ручью и хорошенько промыла нож в прозрачной воде, в которой сновали рыбки.

Обернувшись, я увидела, что Септио пристально смотрит на меня. Он побледнел и осунулся.

— В чем дело? — сухо осведомилась я.

— Ты их убила.

— Конечно… Они ведь первые пытались убить меня! — Какой же он болван! — И потом, ты ведь тоже не просто так захватил с собой бомбарды. Для чего, интересно? Устраивать праздничный салют?

— Нет, но… — Септио помолчал. — Ты… прикончила их с близкого расстояния…

Не отвечая, я зашагала в гору. Скорее бы подняться на перевал! Рана на заду ужасно болела, мешая идти, но я не сдавалась. Все равно сейчас мне не удастся отдохнуть в мягкой постели и угоститься подогретым вином…

Обернувшись через плечо, я крикнула Септио, который тащился позади меня:

— Смерть всегда наступает на близком расстоянии. Как ты не понимаешь? А еще служишь своему кровожадному богу!

Септио прибавил шагу и нагнал меня. Похоже, его страх прошел.

— К нам в храм приносят страдальцев, которые мучаются и так. Они просят бога даровать им смерть — или принять их.

— Вот и разбойники занимались привычным для себя делом, — фыркнула я. — Хотя в чем-то я тебя понимаю.

Наконец мы достигли перевала Эйриджин и увидели раскинувшуюся внизу долину. Утро было погожим, ясным. Из долины к небу поднимались струйки дыма. Нашим глазам предстала страшная картина. Некогда красивейший храм Воздуха лежал в развалинах. Огромный купол просел вниз после пожара; на ступенях у входа в храм застыли скорченные трупы.

Вдруг из-за скал внизу выскочили двенадцать всадников. Они издали приказали нам лечь на землю, пригрозив, если мы не послушаемся, убить нас на месте.

Разбойники злились на нас, потому что мы убили их сообщников. Но не настолько злились, чтобы прикончить нас сразу же. Правда, они как следует попинали нас ногами. Они сорвали с меня плащ, увидели мой черный костюм и опешили. Потом начали о чем-то горячо спорить.

Очевидно, их послали, чтобы меня разыскать.

Они снова разозлились, когда я отказалась садиться верхом на одну из лошадей. Правда, когда они поняли, в чем дело, то расхохотались.

В конце концов с меня стянули сапоги и закинули животом поперек седла. Я уткнулась носом в чьи-то переметные сумки, из которых воняло старым сыром и гнилью. Выгнув шею, я увидела Септио. Как завороженный он покачивался в седле за спиной другого разбойника. Наши норовистые клячи, если можно так выразиться, предали нас. Они издали почуяли коней и побрели им навстречу. Их вели в поводу за нашим караваном.