- Интерпол! Мы проводили специальное мероприятие врайоне станции метро "Новокузнецкая", и вы, гражданин Яровой, попалив поле нашего зрения. Кто вы такой и что вы там делали? Для чего у вас с собойбыла видеокамера? Что вы там снимали? Быстро отвечайте!

Мне очень больно, я не понимаю, что происходит, я не знаю,что такое "специальное мероприятие", но я убежден в одном: я долженсохранить кассеты, потому что эти кассеты - залог моего счастья. И счастья моейкоролевы.

- Я ничего такого... - бормочу я. - Я ничего не снимал.

- Зачем ты носил с собой камеру? - спрашивает один изтех, кто у меня за спиной. Я не вижу их лиц, только чувствую их смрадный запах- смесь пота, агрессии и тупого стремления выслужиться перед начальством любойценой.

- Просто так. А что, нельзя?

Хватка немного ослабевает, теперь я уже могу выпрямиться, норуками шевелить мне по-прежнему не удается.

- Повторяю, если ты не расслышал, - это снова говоритмужчина, который стоит передо мной, - мы проводили спецоперацию. Ты должен намсказать, что ты делал в этом районе, кого ты там видел и кого снимал.

- Я ничего не видел... и ничего не снимал. Честноеслово.

- Это мы проверим. Где твоя камера?

Я не собираюсь отвечать, но меня сильно бьют в живот, япадаю, с трудом поднимаюсь. Теперь меня держит только один, а двое другихобыскивают комнату и находят камеру.

- Сколько кассет ты отснял?

- Я же говорю, я вообще ничего не снимал...

Но они как будто меня не слышат, шарят по ящикам стола, поотделениям шкафа, лезут в портфель и в спортивную сумку. Они находят все.

Я надеюсь, что они сейчас уйдут. Еще не все потеряно, ясделаю новую запись, ведь эта шлюха Плетнева продолжает встречаться со своимлюбовником. А может быть, мне удастся получить свои деньги и без новой записи,ведь я уже передал ей образец товара, у нее не должно быть основанийсомневаться в его качестве.

Но они не уходят. Мужчина с удостоверением выходит изкомнаты, а двое оставшихся... Я не успеваю понять, что они делают со мной.Только вдруг осознаю, что никогда больше не увижу ее прекрасное лицо и неуслышу ее дивный голос.

Прощай, моя королева...

* * *

Желающих приобрести костюм Светланы Медведевой оказалосьвсего двое. Они зарегистрировались сразу, в первые же дни после выставлениялота на торги. От провайдеров поступила информация об их именах и адресах.

- Получите - распишитесь, - Чеботаев положил передНастей два листка с именами участников аукциона. - Какие будут указания?

- А какие указания могут быть? Все на заданиях, толькомы с тобой возле компьютера бездельничаем. Вот и поедем, поглядим на этихлюбителей молодежного рока. Как их зовутто? - Она заглянула в лежащие на столезаписи. - Елена Бобир и Кирилл Яровой.

Настя достала из сумки расческу, открыла дверцу шкафа, навнутренней стороне которой висело зеркало, причесалась. Это тоже было новым вее жизни, стянутые в "хвост" длинные волосы не требовали постоянноговнимания, можно было даже расческу с собой не носить. "Не было у бабызабот, - с внезапным раздражением подумала она. - И зачем только я затеяла этустрижку?" После того, как забрали щенка, настроение у Насти было почти всевремя подавленным, она начинала злиться по поводу и без повода и с трудомсдерживалась, чтобы не срываться на коллег.

Уже запирая дверь кабинета, она вдруг остановилась.

- Как их зовут? - снова спросила она и тут же самаответила: - Елена Бобир и Кирилл Яровой?

- Ну да, - кивнул Чеботаев. - А что?

- Ничего, - пробормотала Настя, поворачивая ключ взамке в обратную сторону и открывая дверь. - Вернемся на минутку.

Каждое утро ее рабочий день начинался с просмотра сводокпроисшествий за минувшие сутки. И где-то в этих сводках мелькала фамилия"Яровой", Настя это точно помнила. Мелькала совсем недавно. Тольковот имя она не запомнила. Может, и не Кирилл...

Открыв сейф, она торопливо открыла папку и пробежала глазаминесколько страниц. Все верно, вот он, Кирилл Яровой, его труп обнаружен всобственной квартире со следами насильственной смерти, милицию вызвали соседи.

- Посиди здесь, - бросила она на ходу, устремляясь кдвери. - Я сейчас.

У Короткова в кабинете сидела изысканно одетая дама, и повыражению ее лица можно было понять, что вопросы ей задают далеко не самыеприятные. Юрий посмотрел на Настю и быстро поднял ладонь с растопыреннойпятерней, что на понятном им языке означало: я уже заканчиваю, подождибуквально пять минут. Настя понимающе кивнула и прикрыла дверь. Она не сталавозвращаться к себе, пошла не спеша вдоль длинного коридора до конна, потомповернула обратно. Уперлась в стену, снова развернулась и отправилась в другойконец. Кирилл Яровой - Фанат? И кто же его, интересно знать, убил? Ведь еслиона правильно себе представляла этого человека, он должен быть очень одиноким,а у того, у кого нет друзей, и врагов не бывает. Он ни с кем нс общается, аесли и общается, то не настолько близко и интенсивно, чтобы эти отношения моглиперерасти в ведущую к убийству вражду и ненависть. Или она ошиблась, и Фанатвовсе не псих-одиночка, он нормальный парень, у него есть друзья, а стало быть,и те, кто может желать ему смерти. Нет, не получается, ну никак не складываетсяв ее голове образ фаната рок-певицы, готового пойти на самое страшное из-зачьего-то совершенно ерундового высказывания, и при этом имеющего устойчивыйкруг общения. Или это совершенно необыкновенный тип личности, или Яровой - этоне Фанат, или во всей этой истории есть какой-то фокус.

Дверь открылась, дама вышла из кабинета Короткова, и Настянемедленно юркнула к нему.

- Юра, меня интересует труп Кирилла Ярового, толькобыстро и чтобы никуда не ехать. Поможешь? - выпалила она, не успев отойти отдвери.

- Ты сядь сначала, - усмехнулся Юра. - Вечно у тебяпожар в одном месте. Кто такой?

- Не знаю. Он зарегистрировался на аукционе какпокупатель костюма Медведевой. А вчера обнаружен его труп. Мы сегодня получилиданные на покупателей, их всего двое, и уже собирались с Чеботаевым ехать кним, и вдруг я вспомнила, что видела имя Ярового в сводке. Проверила - точноон, и адрес совпадает.

Она продолжала стоять, нервно крутя в руках шариковую ручку,которую неизвестно зачем прихватила со стола, когда выходила из своего кабинета.

- Может, ты сядешь наконец? - сердито сказал Коротков.- Или мне по твоей милости стоять придется?

Настя послушно села, продолжая теребить ручку.

- Так ты мне поможешь?