письмо генералу Лайдонеру было прямым результатом этого разговора. Далее от генерала Юденича мы узнали, что в русских войсках и собственно на русском фронте в последние дни ничего особенно тревожного не произошло, а что в двух эстонских полках были волнения с признаками роста большевистского настроения.

Что касается отношения Верховного правителя Колчака, то он еще 14 июня из Омска телеграфировал генералу Юденичу: «Верховная власть Российского Правительства, возглавляемая Верховным Правителем адмиралом Колчаком, в губерниях, освобождаемых вверенными Вам войсками, осуществляется Вами именем Верховного Правителя. Поэтому никакого нового правительства на вверенной Вам территории допускать не следует».

На телеграмму «правительства г-на Лианозова» генералом Юденичем была получена телеграмма из Омска от 28 августа, начинающаяся в следующих выражениях: «Осведомившись о перемене управления

Северо-Западной Области, Верховный Правитель повелел передать, что Вам будет оказано всемерное содействие для успешного завершения борьбы с большевизмом в Петроградском районе». И далее опять дважды подчеркивается, что адмирал Колчак по-прежнему продолжает считать высшим представителем местной русской власти – и военной, и гражданской – лично генерала Юденича.

М. Ярославцев182

Керстово – Копорье – Воронино (май 1919 года)183

Опрокинув 13 мая (н. ст.) большевистский барьер на реках Плюссе и Луге, без отдыха и передышки идут вперед малочисленные части добровольцев Отдельного корпуса Северной армии (О.К.С.А.). Изо дня в день расширяется освобожденная от красных территория Северо-Западной области, но наше положение, кучки белых, еще не прочно: нет ни флангов, ни тыла, снабжение не налажено, резервов нет, где враг, где друг – не знаем. Грозной тучей висит над нами Ямбургский гарнизон в 3½ тысячи курсантов, матросов и красноармейцев. 16 мая (н. ст.) командуемый мною Островский стрелковый полк, пройдя с боями трое суток от реки Плюссы и имея в своем составе два батальона (800 бойцов), с четырьмя пулеметами и при легком обывательском обозе, остановился на ночлег в деревнях Ополье и Ямсковицы, что севернее станции Веймарн. Сторожевое охранение было нами выставлено в сторону Ямбурга у деревень Юхново, Алексеевки, Килли. Ночь прошла спокойно, а на рассвете было обнаружено движение всех сил Ямбургского гарнизона по лесной дороге к Юхнову. Началась перестрелка, большевики приостановились, а затем стали разворачиваться в боевой порядок. Считая, что при значительном перевесе сил противника оборона не выгодна для нас, успех же возможен лишь при энергичных наступательных действиях, я направился в район 2-го батальона и приказал его командиру, храброму ротмистру Рентельну, атаковать врага, не давая ему дебушировать из лесу; командиру 1-го батальона, доблестному подполковнику Васильеву (георгиевскому кавалеру Великой войны), приказал ударить на красных со стороны села Керстова, охватив их левый фланг. Бой разгорелся молниеносно, загремела ружейная и пулеметная пальба. 2-й батальон стремительно обрушился на большевиков, захватив пленных, пулеметы и оркестр, но, к сожалению, подполковник Васильев был убит в самом начале боя в цепях батальона. Укрывшись за естественными валами на опушке леса, красные развили сильный огонь. Их артиллерия безнаказанно била из лесу по нашим цепям и деревням Керстово, Килли, Малли, Заполье, причем начались пожары. Не имея ни одного лишнего человека и не зная, что делается на флангах и в тылу нашего боевого расположения, я выслал в качестве дозора своих вестовых для связи. Скоро у нас сказалась острая нужда в патронах, и я тщетно взывал к начальнику отряда графу Палену на станции Веймарн, прося прислать патроны и хотя бы одно орудие. До 5 часов вечера продолжался бой, красные не осмеливались напасть на нас и, укрываясь лесом, группами пробирались по проселочной дороге на север к Копорью. Наконец мы получили немного патронов и два орудия, из коих одно сразу испортилось. Другое открыло огонь, и роты островцев двинулись вперед; красные дрогнули и стали спешно отступать. Преследовать их в большом болотистом лесу было немыслимо, и мы ограничились сбором трофеев и вылавливанием из чащи красноармейцев. На следующий день особая команда вытаскивала и приводила в порядок брошенные большевиками на лесной дороге 19 тяжелых и легких орудий.

Островцы отошли на ночь в те же деревни, 19-го числа состоялись похороны убитых, и в тот же день полк с двумя орудиями выступил по дороге на деревни Лялицы, Хотыницы, Коноховицы, Терпилицы и Канаршино. Погода была холодная, ветреная, шли мы небольшими переходами с мерами охранения, собирая брошенное красными имущество и вылавливая в деревнях и лесах красноармейцев. Другие части нашего корпуса подвигались южнее, вдоль железной дороги на Волосово, и еще южнее, в направлении городов Луги, Струги Белые и Пскова. Получив от графа Палена приказание взять местечко Копорье, я направился в село Бегуницы, где еще принял под свою команду Конно-Егерский дивизион с энергичным ротмистром Грюнвальдом во главе. Конноегерям я дал самостоятельную задачу прикрыть наше движение с востока, и они расположились в районе деревень Зябицы, Теглицы и Власово. По данным разведки, в Копорье находились остатки Ямбургского гарнизона (166-й и 168-й полки), новгородские курсанты и Кронштадтский крепостной полк при 6 орудиях. К 3 часам ночи мы подошли к опушке леса, полубатарея стала тут же у шоссе на позицию, 2-й батальон полка занял исходное положение по опушке у села Новоселки, а 1-й, под командой очень храброго офицера штабс-ротмистра барона Унгерн-Штернберга184, двинулся в обход по болотистой лесной тропинке через деревню Замошье на Ласуны. Вскоре оттуда послышалось дружное «Ура!» и в ответ беспорядочные выстрелы; это роты 1-го батальона ворвались в Ласуны, а затем ударили с тыла на Копорье. Одновременно заговорили наши орудия, и 2-й батальон овладел позицией красных у Кербукова и Новоселок. Из Копорья началась ружейная и пулеметная стрельба, но скоро смолкла, и вся масса красных ударилась в паническое бегство. Наши стрелки, преследуя их, кричали матросам: «Давай клеши!» Победа была полная: очищен от большевиков весь район до Копорского залива, нам достались запасы продовольствия. Потерь почти не было. Дав полку трехчасовой отдых, я повел его затем в наступление на деревню Глобицы, которая и была взята после перестрелки. Я сильно опасался за свой левый фланг, но приехавший в тот же вечер на автомобиле генерал Родзянко уверил меня, что у деревни Керново сосредотачивается Ингерманландский отряд, который войдет в подчинение мне. Переночевав с мерами охранения в деревне Глобицы, островцы повели с утра наступление на г. дв. и деревню Воронино: началась артиллерийская и ружейная перестрелка. Цепи быстро продвинулись вперед до глубокого оврага, окружавшего Воронино, и здесь наше наступление захлестнулось. Захватили лишь небольшой обоз красных у деревни Лопатинской и к вечеру отошли в исходное положение. Тогда я решил действовать иначе: еще до рассвета отправил 2-й