При мысли, что она войдет в тот дом, меня передернуло. Придется поговорить с Фионой, чтобы она наняла профессиональных уборщиков или попросила у Дженни разрешения пожить у нее – а может, и то и другое.

– К сожалению, об этом нам ничего неизвестно. А что было до ночи понедельника? Не помните, в последнее время происходило что-нибудь необычное? Возможно, вас что-то встревожило?

Дженни снова покачала головой. Большая часть ее лица была скрыта под бинтами, поэтому мне было сложно разобраться в ее эмоциях.

– В прошлый раз мы говорили о том, что в последние месяцы в ваш дом несколько раз кто-то проникал.

Дженни повернула голову в мою сторону, и я уловил в ее глазах искру настороженности. Она чувствовала: что-то не так, ведь она рассказала Фионе только об одном случае, – но не могла понять что.

– А какое это имеет значение?

– Мы должны выяснить, не связаны ли эти инциденты с нападением.

Дженни сдвинула брови. Возможно, ее сознание уже поплыло, но она замерла, словно изо всех сил стараясь разогнать туман в голове.

– Говорю же, это все ерунда, – почти пренебрежительно ответила она после минутного размышления. – Если честно, я даже не уверена, что в дом вообще кто-то проникал. Скорее всего, дети оставили вещи не на своих местах.

– Можете сообщить нам подробности? Даты, время, пропавшие вещи? – спросил я.

Ричи достал блокнот.

Ее голова беспокойно задвигалась по подушке.

– О боже, я не помню. Примерно… не знаю… в июле? Я убирала в доме и заметила, что пропала ручка и несколько ломтиков ветчины. По крайней мере, мне так показалось. Нас весь день не было дома, и я слегка занервничала – вдруг я забыла запереть дверь и кто-то у нас побывал? В пустых домах живут сквоттеры, и иногда они ходят по поселку и разнюхивают, что да как. Вот и все.

– По словам Фионы, вы обвинили ее в том, что это она открыла дверь вашими ключами.

Дженни закатила глаза:

– Я же говорила, Фиона вечно из всего раздувает драму. Я ни в чем ее не обвиняла, а просто спросила, не заходила ли она в дом, потому что ключи были только у нее. Она ответила, что нет. Конец.

– А в полицию вы не звонили?

Дженни пожала плечами:

– И что бы я им сказала? “Я не могу найти ручку, и кто-то съел пару ломтиков ветчины из холодильника”? Они бы надо мной посмеялись. Да кто угодно посмеялся бы.

– Вы поменяли замки?

– Я сменила код сигнализации – на всякий случай. Ставить новые замки я не собиралась – ведь я даже не знала, произошло ли что-то вообще или нет.

– Однако после того, как вы сменили код, были и другие инциденты.

Она выдавила из себя нервный смешок.

– О боже, инциденты? Это же не зона боевых действий. Вы так говорите, словно кто-то бомбил нашу гостиную.

– Возможно, я чуток ошибся в деталях, – невозмутимо ответил я. – Что конкретно произошло?

– Да я уже и не помню. Ничего особенного. А можно отложить этот разговор? Головная боль меня просто убивает.

– Еще несколько минут, миссис Спейн. Вы не могли бы просветить меня относительно подробностей?

Дженни осторожно приложила кончики пальцев к затылку и скривилась. Я почувствовал, как Ричи переступил с ноги на ногу и глянул на меня, готовясь уйти. Однако я не двинулся с места. Странно, когда тебя дурачит жертва; неловко смотреть на раненое существо, которому мы должны помогать, и видеть в нем противника, которого нужно переиграть. Впрочем, мне это даже нравится: уж лучше вызов, чем невыносимая боль.

Дженни уронила руку на колени.

– Дальше было примерно то же самое, – ответила она. – Например, пару раз занавески в гостиной были раздвинуты не как обычно – я всегда цепляю их за подхваты и поправляю, чтобы висели ровно, но пару раз заметила, что они все перекручены, понимаете? Скорее всего, просто дети играли в прятки или…

При упоминании о детях у нее перехватило дыхание.

– Еще что-нибудь? – быстро спросил я.

Дженни медленно выдохнула и взяла себя в руки.

– Только… только такие мелочи. Я расставляю свечи, чтобы в доме всегда приятно пахло, – в шкафчиках на кухне у меня полно свечей с разными ароматами, и я меняю их каждые несколько дней. Однажды летом, может, в августе, я полезла за яблочной – а ее нет. А ведь я точно помнила, что видела ее всего неделю назад. Но Эмма всегда любила эту свечку – возможно, она взяла ее поиграть и забыла в саду или еще где.

– Вы спрашивали ее об этом?

– Не помню. С тех пор уже несколько месяцев прошло. Кроме того, это такой пустяк.

– Вообще-то довольно жутковатая история. Вас она не напугала?

– Нет. Ну, то есть, даже если к нам захаживал какой-то странный домушник, он же брал, типа, свечи и ветчину, а это не так уж и страшно, правда? Я подумала – если к нам действительно кто-то забрался, то, скорее всего, один из местных ребятишек, некоторые из них растут совсем без надзора и, когда проезжаешь мимо, вопят, словно обезьянки, и швыряются в машину чем попало. Я подумала, может, кто-то из них влез к нам на спор. Да и то вряд ли. Бывает, что вещи просто пропадают. Вы же не звоните в полицию всякий раз, когда носок исчезает при стирке?

– Значит, вы не сменили замки даже после того, как эти инциденты стали повторяться.

– Нет, не сменила. Если кто-то действительно пробирался в дом – если, – то я хотела его поймать и остановить, чтобы он больше никому не досаждал.

Воспоминания заставили Дженни вскинуть подбородок и решительно сжать зубы, а в глазах вспыхнул холодный огонек, словно она приготовилась к бою. Лицо сделалось выразительным, оживленным и волевым. Они с Пэтом отлично подходили друг другу – два настоящих бойца.

– Иногда я даже специально не включала сигнализацию, когда мы куда-то уходили, чтобы взломщик оставался в доме, пока я не вернусь и не поймаю его с поличным. Видите? Я не боялась.

– Понимаю, – сказал я. – А когда вы рассказали об этом Пэту?

Дженни пожала плечами:

– Я не рассказывала.

Я подождал, и после паузы она пояснила:

– Просто не хотела его беспокоить.

– Не хочу критиковать ваше решение, миссис Спейн, – мягко произнес я, – но мне оно кажется странным. Разве вам не было бы спокойнее, если бы Пэт знал о том, что происходит? Ведь таким образом вы оба были бы в большей безопасности.

Она пожала плечами и поморщилась от боли: