class="p1">Приоткрыв рот, Фил поднял крик, который имел все перспективы эхом пронестись по Сентр-стрит.

Фокс прыгнул к нему и, прежде чем вопль Фила достиг предела громкости, сомкнул на его горле большие пальцы обеих рук, готовый подавить любой звук, не нанеся серьезного вреда. Однако довольно скоро стало ясно, что такая тактика не работает. Фил извивался, царапался, молотил пятками по полу. Тогда Фокс сильнее сдавил левой рукой горло Тингли, сжал правую в кулак и нанес точный удар в основание его челюсти. Царапанье и стук о пол сразу прекратились.

Морщась, Фокс уставился на свою правую руку, сжал и разжал пальцы, бросил взгляд на неподвижное тело на полу и пробормотал:

– Упрямый сукин сын! – а затем развил бурную деятельность.

Очень быстро он осмотрел жилище Фила Тингли и не обнаружил в невзрачной обстановке двух маленьких комнат и крошечной кухни ничего, что было бы способно выдержать напор решительной атаки, за исключением водопроводных труб. К счастью, в кухонном шкафу нашелся моток бельевой веревки, а в шкафчике ванной – рулон скотча. Брошенный в сторону взгляд подтвердил, что Фил начинает шевелиться, и Фокс не стал терять время зря. Надежно и щедро заклеил рот Фила несколькими слоями скотча, чтобы избежать очередного вопля, связал его запястья и лодыжки. Потом прочно прикрепил деревянный стул к водопроводной трубе в кухне, а когда удалось дотащить туда Фила и усадить на стул, Фокс крепко привязал его к стулу, обмотав плечи и бедра и почти совсем лишив свободы движений.

Оглядев творение своих рук, Фокс удовлетворенно кивнул, налил себе воды из-под крана, принес из спальни еще один стул, сел на него и прикурил сигарету, не отрывая глаз от своего пленника.

– Ну, теперь все готово, – заметил он и сделал новую затяжку. – Я так упаковал вас, потому что не могу пока сказать, сколько времени это займет. Мне, возможно, захочется выйти перекусить, подышать свежим воздухом и размяться. Время от времени я буду снимать скотч, чтобы вы смогли связно говорить, и, когда я это сделаю, надеюсь, вы не станете вынуждать меня применить еще больше насилия, ведь я бываю только рад, когда дело принимает серьезный оборот. Мои минимальные требования таковы: выкладывайте, где вы получили те десять тысяч долларов и за какие услуги, а еще расскажите, что вы делали и кого видели в здании фабрики Тингли, побывав там вечером во вторник. Когда я получу желаемое, мы станем понимать друг друга гораздо лучше. Вот тогда и посмотрим, как быть дальше. – Он затянулся еще раз, погасил сигарету в стоящем на столе блюдце и снова сел. – Обещаю стараться быть терпеливым и благодушным, но я бываю довольно импульсивным, когда что-то идет не так, а сейчас все катится черт знает куда. Прибегать к таким вынужденным мерам для меня более мучительно, чем для вас. Я ничуть не шучу. И знаю, что ничего не смогу добиться, если это вы убили Тингли, поскольку в таком случае стойкости вам не занимать… но если вы его не убивали, тогда я получу то, что мне нужно, даже не сомневайтесь. Через семь или восемь часов вы уже не будете тем человеком, которого я вижу сейчас. Есть у меня на примете одно механическое устройство, которое не позволит вам спать, пока я лягу вздремнуть. И к тому времени как я вернусь, позавтракав…

Где-то в кухне раздался громкий звонок. Фокс дернулся, оглядываясь, и вскочил на ноги. Поскольку на двери квартиры звонка не было, звонили снизу. Кнопку домофона Фокс нашел над раковиной и надавил на нее, заметив при этом, как вздулись мышцы на руках и ногах Фила, а глаза полыхнули беспомощной яростью. Фокс быстро проверил прочность узлов на веревках, вышел в прихожую, прикрыл дверь в кухню и распахнул входную. Прислушался. Шаги поднимавшегося по лестнице звучали глухо, легко, с едва слышным шарканьем; последовала долгая пауза, необходимая, вероятно, для того, чтобы перевести дыхание; затем шаги послышались снова. Еще прежде, чем над краем лестничной площадки появилась чья-то голова, Фокс со всей уверенностью заключил, что поднимается женщина, и быстро продумал линию поведения для новой встречи с Мёрфи, или Йейтс, или Адамс, или Дункан. Но его ожидания не оправдались, хотя на площадку четвертого этажа действительно поднялась женщина. Добравшись до площадки, она остановилась, переводя дух и неуверенно оглядываясь, и только потом заметила стоящего в дверях Фокса, что позволило ему оценить гостью. Ей было за пятьдесят, она хорошо сохранилась для своего возраста, была стройной и держалась надменно, хотя сейчас тщательно скрывала тревогу и, возможно, даже страх; более того, норковая шубка на ее плечах стоила достаточно, чтобы оплатить аренду всех квартир этого дома на целый год вперед.

Фокс шагнул на лестничную площадку:

– Как поживаете?

– О! – тихо охнула женщина, сделала шаг к Фоксу и снова остановилась. – О! – Еще два маленьких шажка. – Вы… вы Филип Тингли?

Отвесив ей поклон, Фокс улыбнулся:

– Собственной персоной, у ворот своего замка.

– Я опоздала, – непоследовательно объявила женщина, сделала еще шаг, и Фокс ощутил слабый запах ее духов. – Всегда опаздываю. – Она нервно оглянулась. – Давайте войдем в квартиру.

Он посторонился, пропуская гостью, вошел следом и закрыл дверь. Когда он жестом пригласил ее пройти дальше, женщина повернула голову на шорох в кухне, но Фокс поспешил ее успокоить:

– Там мой пес. Он взаперти из-за вредной привычки прыгать на гостей, – и последовал за ней в гостиную. – Позвольте, я возьму вашу шубу. Подозреваю, вы привыкли к более удобным креслам, но сойдет и это. Прошу, присаживайтесь.

Женщина бросила еще несколько косых взглядов по сторонам, и он увидел, как ее передернуло от отвращения; кроме того, она позволила себе едва прикоснуться к ветхой замусоленной обивке кресла, так что было не очень понятно, сидит она на самом деле или только делает вид. По напряженному взгляду, сфокусированному на его персоне, Фокс понял, что она разглядела в нем нечто в достаточной мере интересное или убедительное, чтобы после первого спазма отвращения перестать замечать минусы обстановки. Он сел. Гостья, по-видимому, не торопилась начать разговор сама, и жесткость в ее взгляде заставила Фокса нервничать. Казалось, она дожидалась, пока он сам не скажет нечто убедительное и по существу, а значит, было рискованно произносить хоть что-то. С другой стороны, если эта женщина собиралась молча сидеть тут, пожирая его взглядом…

Улыбнувшись, Фокс с дружелюбием сказал:

– Я не отвечаю вашим ожиданиям? Уже то, как вы на меня смотрите…

Женщина словно одеревенела на краешке кресла.

– Ни о чем подобном я даже не думала, – холодно сообщила она. –