В конце апреля довольные Матиаш и Витез вернулись из Пожони в Буду с короной Святого Иштвана, купленной у Фридриха III за желанные восемьдесят тысяч золотых дукатов. Все прошло так, как я говорил канцлеру, который, зная планы императора, уверенно провел переговоры, выторговав для себя и короля пятую часть стоимости короны.

Витез сдержал слово, и Влад был переведен из тюрьмы в Вышеградский замок, в котором был помещен в знаменитую башню Соломона. У меня, конечно, был план замка, возведенного в 1325 году на излучине Дуная, на месте римского укрепления первым венгерским королем Анжуйской династии Карлом-Робертом. Башня Соломона имела пять высоких ярусов и толщину стен десять шагов, но канцлер все равно поручил охрану важного и опасного пленника самому известному «черному отряду» чешских наемников из пятисот воинов. Бывшие гуситы, конечно, знали о страшной судьбе своих товарищей во главе с Яном Жискрой и вели себя уважительно по отношению к охраняемой персоне.

Матиаш боялся поручить охрану собственной резиденции с Дракулой даже преданным ему венграм, которые, как настоящие воины, сочувствовали герою Владу, обвиненному в чужих грехах. Он правильно боялся, этот король-падальщик, купивший чужую корону за деньги, выделенные христианским миром для борьбы со смертельным врагом. Я не пророк, моя работа выработала у меня холодный и циничный ум, но я уверен, что все, что построит этот король-вор на человеческой крови и слезах, превратится в пыль и пепел, и этого не придется долго ждать. Туда и дорога. Хорошо, когда коронованный преступник получает справедливую оценку своих грязных дел.

В начале мая я встретился с Витезом и сказал ему, что войско Мехмеда, правда, уже без самого султана, которому хорошо запомнился прошлогодний поход в Валахию, собралось в Софии и будет атаковать Венгрию. Канцлер, как я и ожидал, не поверил и сказал, что османы собираются воевать не с Будой, а со Скандербегом. Я предложил организовать мне встречу с Владом, если окажусь прав, и Витез с улыбкой согласился, добавив, что в этом случае мне придется ожидать не один год. Я сказал, что в османском войске янычарами командует брат Хамзы-паши, которого Влад увековечил в истории, посадив на кол у Тырговиште, и он прилюдно поклялся во что бы то ни стало отомстить Дракуле. Во время нашествия Буде будет не до Вышеграда, и мне нужна охранная грамота и возможность беспрепятственно находиться недалеко от моего друга, чтобы успеть его защитить. Витез, который почти привык ко мне и перестал опасаться за свою жизнь, имея в руках жизнь второго Дракона, выдал мне бумагу с королевской подписью и печатью на имя трансильванского боярина и командира фэгэрашского военного отряда в две тысячи воинов. Когда я назвал эту цифру правителю Венгрии, у него глаза вылезли на лоб, и он как-то по-особому посмотрел на меня. В ответ я ласково улыбнулся, и нервная дрожь прошла по лицу всесильного Яноша Витеза.

Регулярное войско Венгрии из конницы, пехоты и боевых повозок в тридцать тысяч воинов стояло в пограничных Сегеде, Мохаче и Пече, но дворянские конные дружины Матиаш созывать не стал. Он назначил свою коронацию на начало следующего года и вместе с канцлером безмятежно отправился в длительное путешествие в Рим на общемонархический сбор. Я вызвал из Хотина и встретил в Мишкольце нашу золотую тысячу и скрытно разместил гвардейцев к юго-востоку от Вышеграда, между Сарвашем и Бекешчабой, в ожидании возможного нападения янычар младшего Хамзы.

Стотысячное османское войско во главе с румелийским трехбунчужным пашой уже расположилось между Нови-Садом и Суботицей, и запоздалые гонцы понеслись в Рим к королю Матиашу, бросившему свою страну в военную годину.

Когда в июне по просьбе папы в Риме официально мирились венгерский король и император, османы разбили втрое меньших венгров в кровавой битве у Байи. Несмотря на тяжелые потери, мужественное венгерское войско уже из пятнадцати тысяч человек сумело укрепиться у Дунайвароша и кое-как прикрыло Буду. Османы, поняв, что прорваться к венгерской столице через частокол боевых повозок врага, может быть, и смогут, а вернуться домой с рабами и награбленным не получится, оставили мощный заслон перед венграми, повернули на запад и заняли боснийские земли от Вуковара до Баня-Луки и Зеницы, от которой до Адриатического моря оставалось всего сто пятьдесят верст.

К Вышеграду, к счастью, никакие османские отряды прорываться не стали, но земли в зоне действия турок были разграблены подчистую. Мы с большим трудом отбились от многочисленных мародерских отрядов у Тимишоары, не пустив грабителей на беззащитные трансильванские земли, вместе с ними прикрыв родовые владения Хуньяди, в которых спасли от плена мать короля Матиаша. Собственно, я и расставил своих воинов на границе Трансильвании, Венгрии и Сербии в том числе и потому, что мародерская атака Хунедоары, набитой зерном и добром, была для меня более чем очевидна. Удивительно, что Корвин оставил на охрану родового замка только двести воинов, и мы успели окружить и вырубить тысячу османов тогда, когда королева-мать с оставшейся в живых горсткой бойцов находилась на третьем ярусе башни-донжона, низ которой был уже взят. Когда мы выводили Эржебет Силади из горевшего замка по грудам вражеских трупов, это произвело на нее неизгладимое впечатление, и она, избавленная от унизительного плена, горячо благодарила своих спасителей. Я знал, что делал, когда в целости и сохранности доставил ее к воротам Буды и без всяких требований передал ишпану провинции и городскому магистрату.

В августе Матиаш и Витез вернулись из Рима в Буду. Южная Венгрия была полностью разграблена, но столица королевства спасена и королевская Хунедоара осталась в целости и сохранности. Королева-мать очень образно рассказала сыну, как и когда из рук злобных османов ее в последний момент вырвал отчаянный боярин Влада Дракулы Александру с какими-то удивительными воинами-оборотнями, проламывавшимися сквозь стены и сносившими все на своем пути. Когда Эржебет рассказала, что мы закрывали ее от стрел своими телами, Витез, уже по приказу короля, вызвал меня на встречу и сказал, что отныне тайная стража господаря Влада на венгерской земле преследоваться больше не будет. В ответ я, ждавший что-либо подобное, заявил, что мы никогда не сделаем ничего во вред короне Венгрии, как не делали этого и ранее, если, конечно, она не нанесет вред нашему господарю, и мы торжественно пожали друг другу руки. Мы не могли постоянно бегать, прятаться и отбиваться от всех и вся, и теперь наши воины могли заводить семьи и дома в Трансильвании, да и в Валахии тоже, хотя там это было еще опасно. Отношение Буды к нам переменилось, никто пока уже не хотел нас захватить или убить, и гвардия Влада III уже официально приняла участие в осенней кампании, хотя, конечно, моя тайная стража, как кошка, с любой высоты падавшая на четыре лапы, продолжала гулять сама по себе. Господарь Влад получил право перемещаться по всему Вышеграду, но о его освобождении пока речи не шло, и я пока на этом не настаивал, помня наставления моего друга, данные мне при нашей последней встрече на Предяле, о чем я расскажу в свое время.

Приведенная в порядок венгерская армия с нашим участием очистила север Боснии от оставленных там совсем не малых османских гарнизонов, но в конце горячего сентября уперлась в мощную боснийскую крепость Яйце, к востоку от Сараево, которую турки успели сделать своим опорным пунктом на этих землях.