Второй раз товары на «Альбах», взятые для прикрытия похода, принесли нам большую прибыль, и в дальнейшем мы стали заниматься крупными торговыми операциями, зная, что лучше всего продается в тех местах, где проходили наши дела. Деятельность тайной стражи требовала больших расходов, а запас денег на ее работу мы с Владом успели собрать только на семь лет, и теперь было ясно, что этого мало. Теперь к этим деньгам стало добавляться золото, постоянно привозимое нашими бригами, трюмы которых никогда не оставались пустыми, из всех походов и экспедиций по Черному морю, которые, как Дунай и Днестр, были битком набиты торговыми караванами десятка европейских стран. Купеческие обозы продолжали двигаться по всем дорогам Карпат и Дунайской равнины, и мы использовали их для прикрытия своих тайных дел.

Еще в Стамбуле я купил у бывших там генуэзских купцов, слышавших о нашей дружбе с мессиром Джустиниани, небольшую, но надежную каравеллу, удобную и для морских, и для речных походов. На ней можно было установить шесть больших пушек, что мы и собирались сделать в Хотине. Я назвал нашу новую каравеллу «Альба Дева», что по-дакски означало «Непокоренная крепость», и мы втроем с «Альбой Регией» и «Альба Юлией» благополучно пересекли море, поднялись по Днестру и встали на якоря у хорошо знакомого и любимого нами Хотина. Пока мои товарищи приводили новую каравеллу в воинственный вид и продавали привезенные из Стамбула очень дорогие восточные пряности в подольском Каменце, я поехал в Сучаву, чтобы встретиться со Штефаном, моей семьей и семьей Влада.

Молдавский господарь и двоюродный брат Влада Дракулы Штефан III, которому с нашей помощью предстояло получить титул Чел Маре – Великий, знавший, конечно, сам и от нас все, что происходило в Валахии, Трансильвании и Венгрии, сразу же предложил мне и моим витязям перебраться из полуосажденного Поэнари в Хотин, который мы с Владом возводили пятнадцать лет назад. Мы без колебаний и с благодарностью приняли это предложение, понимая, как наша стража может помочь самому Штефану противостоять кровному османскому врагу. Поэнари мы могли удерживать вечно, но в качестве надежной базы тайной стражи он, конечно, уже не годился, со всех сторон на сотни и сотни верст окруженный врагами. Любой выход и возвращение в Поэнари приходилось делать через подземные ходы, охраняемые нами как зеница ока, все передвижения по валашской, но уже не своей территории, требовали больших сил и времени, ставя под удар выполнение задания. Крестьяне, конечно, любили и предупреждали нас, но по дорогам бродили венгерские, турецкие, чешские и боярские отряды Красавчика Раду, встречи с которыми были нам, занимавшимся стратегическими проблемами, совершенно ни к чему, и потерю хотя бы одного своего витязя, даже при полном уничтожении всего вражеского отряда, я считал абсолютно не допустимой. На нас периодически устраивали засады, которым мы не давали ни одного шанса и брезгливо стирали их в пыль и прах, но эта ненужная борьба с ветряными мельницами отвлекала нас от выполнения главных задач, решавших судьбу Цара Ромынеяскэ.

Влад разрешал мне рассказывать очень многое своему брату – господарю. Мы говорили со Штефаном, что после освобождения Влада, которого сложно в нашей ситуации добиться силой, мы тайно от Польши, которая не будет ссориться с Османией до тех пор, пока та не начнет ее жрать, доставим его в Молдову, в Предгорья Карпат, где будет развернута еще одна база и школа тайной стражи «Витязи Дракулы». Оттуда и начнется отвоевание Валахии и объединение ее с Молдовой в единую Румынию, к которой будет присоединена Трансильвания. Ни у кого из нас не было сомнения, что после или одновременно с Венгрией орды османов через Валахию и Молдову пойдут на чванливо-недалекую Польшу и Центральную Европу, которой не помешало бы позаботиться, наконец, о своей безопасности. Горбатого, впрочем, только могила исправит. Наши восточные славянские соседи хорошо сказали по этому поводу: «Пока гром не грянет – мужик не перекрестится». Боюсь, многие европейские монархи, атакованные Османией, не успеют даже перекреститься, потому что их руки уже будут связаны за спиной арканами. На Львовщине и Галичине говорят о таких правителях: «Нема розуму – вважай каліка», и я к этой поговорке могу только присоединиться.

Румынская Трансильвания, четыре века находящаяся под румынской пятой, воспрянувшая во время правления Влада, была в ярости от бесконечного мадьярского грабежа, и мы обсудили со Штефаном возможности восстания по ту сторону гор, о чем я напишу в свое время. Повидавшись с нашими соскучившимися семьями, мой отряд тайной стражи призраком исчез в любимых Карпатах, чтобы белыми тенями возникнуть в таком же любимом Поэнари, судьба которого должна была свершиться.

Мы благополучно добрались до замка нашего господаря, в котором нас радостно встретила золотая тысяча Влада. После долгих размышлений на командирском совете мы решили оставить Поэнари только в самом крайнем случае. Тысяча гвардейцев Влада и воины тайной стражи должны были перенести в Карпаты мастерскую по изготовлению греческого огня и все бомбы, а также склады оружия и продовольствия, оставив на нашей горе только самое необходимое на год для дежурной смены из ста воинов, которые будут сменяться ежемесячно. Гвардия и стража будут разворачивать в Молдове две валашские базы и действовать по принятому плану, а сорок пушек и огромные запасы пороха в Поэнари будут ждать своего часа под надежной охраной. Мы решили не разрушать замок, а покинуть его целым после расходования всего пороха и ядер, поскольку планировали вернуться в него во главе с господарем.

Перенеся казну, мастерскую и все ценности Влада в Карпаты, золотая тысяча благополучно перешла в Хотин и туда, куда ей следовало, а тайная стража, оставив в Поэнари двадцать дежурных боевых пятерок, ушла к Буде. Начался апрель, и мне пора была поговорить с Витезом, который вместе с Матиашем должен был вернуться из Пожони в Буду с короной. Базы тайной стражи в Хотине и предгорьях Карпат делались с размахом и полным ходом, «Альба Дева», вооруженная до зубов, встала в боевой строй к своим сестрам, и я был доволен – зиму и начало весны мы провели в важных трудах и заботах на благо родины.

Кардинал Мондруса уже покинул венгерскую столицу, но мне рассказали все, что там произошло. Разбирательство о пропаже золотого обоза папы закончилось ничем, в чем, собственно, я и не сомневался. Всем давно было ясно, что золото присвоил король Матиаш с помощью канцлера Витеза, и ничего не происходило. В Европе, правда, заговорили, что выскочка Хуньяди полностью оправдывает свое родовое прозвище Ворон-падальщик, и, забегая вперед, скажу, что эта история украденного победного крестового похода закончилась длительной войной королевства Корвинов со Священной Римской империей, Чехией и Польшей, которая, я в этом уверен, приведет его к гибели под ударами Османской империи.

Мондруса несколько раз встречался с Владом, который не признал ни одного обвинения, но в Вышеград кардинала, конечно, не приглашали. Витез и Матиаш говорили, что именно Дракула забрал золото и сорвал крестовый поход, второй Дракон все отрицал, этим дело и закончилось. На папского легата произвел сильное впечатление полный достоинства господарь Влад, но это происходило со всеми, кто встречался с моим другом. Влад остался в пештской тюрьме, кардинал уехал в Ватикан, пригласив венгерского короля на конгресс европейских монархов, проводимый Пием в Риме в июле. Я помнил, что папа лично хотел возглавить крестовый поход и встать во главе объединенного войска, и всей душой желал, чтобы ему сопутствовала удача, хотя и мало верил, что европейские правители приведут к нему своих крестоносцев.