Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Подожди, Мить.
Она продолжала недовольно вглядываться в своё лицо.
– Ты очень красивая… – прошептал он ей на ухо.
– Ага… вот смотри – здесь и здесь… – Соня указала ему на находки.
Молодому мужу не стоило говорить о своих недостатках, в женских журналах, должно быть, написали про это не одну статью. Но Соня не читала женских журналов – она так доверяла Мите, что надеялась на его утешение.
– И что у тебя здесь? – ласково спросил он, поворачивая её к себе и целуя указанные места.
– Морщины… Заметно, да?
– Ничего у тебя нет, – улыбнулся он.
– Мимические – уже есть.
– Они у всех есть.
– Мить… но ведь будут… всё равно будут. Всё больше и больше.
– Сонь… пусть будут, мне твоя каждая морщинка дорога…
– Ты это сейчас только, а потом посмотришь… я старше тебя и…
– Глупая… Насколько ты там старше! Знаешь, что такое морщины? Мне бабушка всегда говорила… Когда человек думает, страдает, удивляется – на лице следы остаются. А если этих следов нет – значит, выходит, и не смеялся, и не плакал.
– Какой ты у меня мудрый, оказывается, – улыбнулась Соня. – Вот и проверим, что ты через десять лет скажешь… влюбишься в юную девочку и…
– Ты мне не веришь? – разгорячился Митя. – Думаешь, я люблю в тебе только лицо? Я в тебе всё люблю, всё-всё! Но вот не знаю… как объяснить. Вот закрываю глаза – передо мной твой облик… только не внешний, ну не только внешний… это что-то другое. Какое-то ощущение… именно тебя! Яркий такой свет внутри – сразу дух перехватывает… и больно так, и тепло… такое счастье – невыносимое. И это и есть ты…
Он был так трогательно искренен, и, хотя объяснял не очень-то связно, Соня его поняла. Правда, по Митиным действиям стало ясно, что одним только светом в душе дело не ограничится.
– Митя, иди ложись, тебе рано вставать, – попробовала протестовать она. – Я хотела в душ… И посуду надо домыть.
– Я домою… потом…
– Ну-ка, снимай свою майку в стирку, – приказала Соня.
Митя послушно стянул майку, но уходить не собирался.
– Давай, и твою постираем, – предложил он и потянул жену на себя.
И тут раздался короткий звонок в дверь. Соня бросила испуганный взгляд на часы – без десяти одиннадцать. Может, Анька что-то забыла? Митя нахмурился. Подошёл к двери, глянул в глазок, потом – как-то странно – на Соню.
– Кто там? – тревожно и тихо спросила она.
– Открой, – за дверью послышался знакомый, но приглушённый голос. – Есть разговор.
* * *
Соня с силой замотала головой, испуганно глядя на Митю. Но лицо у него стало каменным, словно он надел маску, губы – крепко сжались, а в глазах появилась нехорошая точка. Он решительно отодвинул Соню и повернул замок.
Женя вошёл в квартиру, отряхиваясь от снега. Не спеша закрыл за собой дверь. Цепким, прищуренным взглядом оценил обстановку: испуганная Соня в намокшей майке, Митя с голым торсом.
– Чего тебе надо? – выговорила Соня.
– Аянек тебе. Я вот к нему, – Женя движением головы указал на Митю, вложив в этот короткий жест всё своё презрение.
Тот не заставил себя долго ждать – бледный, со сжатыми кулаками, он двинулся навстречу сопернику. Соня моментально оказалась между ними.
– Господи, Митя, не надо! Женя, зачем ты…
– Без нервов, детка, – произнёс Женя сурово и мрачно. – Тупое махалово я давно перерос, не х… пришёл мериться. Но если кому-то неймётся… то позже.
Мужчины смотрели друг на друга с нескрываемой ненавистью. Казалось, напряжение между ними такое, что сейчас полетят искры.
– Я не понимаю… чего тебе надо от нас… – взмолилась Соня.
Она ухватила Митину руку, пытаясь его удержать.
– Стоп, я сказал. Успокой своего Ромео. Всё очень серьёзно. Речь не о тебе… пока.
– Что… что случилось?
Она достаточно знала Женю, чтобы понять – тот не шутит.
– Дмитрий Антонович, – издевательски проговорил он, презрительно глядя на Митю, – хочу кое-что тебе показать.
Женя вёл себя, как хозяин положения, взрослый мужчина, не желающий опускаться до уровня собеседника, но вынужденный идти с ним на контакт. Митю это, конечно, бесило – у него даже скулы побелели.
– Я тебя слушаю, – проговорил он сквозь зубы. – Говори, чего тебе, и выметайся.
– Это будет мужской разговор, – всё так же насмешливо ответил Женя, но в его голосе прозвучали серьёзные, твёрдые нотки. – Одевайся, в машине перетрём.
Странно, раньше Женя никогда не приезжал на машине – во-первых, жил совсем недалеко, во-вторых, без лишней необходимости не выезжал.
– Отлично, – Митя схватил куртку.
– Нет! – испугалась Соня. – Он никуда не пойдёт! Или я с ним!
– О-о-о, – с усмешкой протянул тот. – Под крылышко мальчика прячешь? Не бойся, не обижу. Все функции останутся целы.
Но в глазах у него, когда он смотрел на Соню, появился горький, болезненный вопрос.
– Смотри, как бы тебя не обидели… – тихо, с ожесточением произнёс Митя.
Соня видела – он на пределе, ярость так и рвется из него, ещё немного – и Митя бросится в драку. Казалось, это Женя должен быть сейчас в его роли, это он – оскорблён и предан; однако, он вёл себя гораздо спокойнее и выглядел куда уверенней. Соня не сомневалась, что физическая стычка, как, впрочем, и моральная, закончится в его пользу.
– Женя, или ты говоришь здесь, или уходишь, – твёрдо сказала она, загораживая дверь, и добавила умоляюще:
– Пожалуйста…
– Ладно, детка, только ради тебя, – Женя по-хозяйски заглянул к ним в комнату. – О-о, Сонечка… да у тебя тут перестановка!
– Она тебе не Сонечка, и не детка, – глухо проговорил Митя. – Не лезь сюда, здесь ребёнок спит.
Ни одна черта не шевельнулась у гостя в лице – Соня так и не поняла, знает ли он о Вадике или нет. Он разулся; обувь, как обычно, аккуратно поставил в угол и прошёл в Анькину комнату. Митя – за ним.
Соня вступила туда вслед за мужчинами. Только сейчас она заметила у Жени в руках серую папку. Митя прислонился спиной к компьютерному столику и сложил на груди руки. Он изображал спокойствие, однако желваки у него так и ходили. Женя проделал по комнате странный рейд – сначала, не раздвигая шторы, через щель посмотрел в окно, потом быстрым взглядом окинул потолок, поднял телефонную трубку, опустил, повертел аппарат в руках, и, наконец, обернулся к Соне:
– Это действительно мужской разговор, детка. Он касается только Калюжного-младшего. Пойми, так надо.
Соня перевела на Митю растерянный взгляд. Тот напряжённо кивнул, стараясь сохранять выдержку, хотя это плохо у него получалось.