– Думаю, что возможно.

– А если великая сила – древняя и злая сила – обратит всю волю на то, чтобы тебя заморочить?

Давьян побледнел.

– Так вот что случилось с авгурами?

– Возможно, – пожал плечами Малшаш. – Я могу только предполагать.

– Ты сказал – «древняя сила», – нахмурился Давьян. – Злая сила… – Он прищурился. – Ты подразумеваешь Ааркайна Девэда?

Малшаш поморщился.

– Нет.

– Но он ведь существует на самом деле? – Давьян взволнованно переминался с ноги на ногу. – Он еще жив, хотя бы и спустя столько лет?

Малшаш хихикнул, но в его смешке не было веселья. – О да, еще как жив!

Он встал, показывая, что разговор окончен.

– Довольно об этом. Прервемся, поедим и продолжим занятие.

Давьян в ответ рассеянно кивнул. Мимолетное желание расспрашивать дальше покинуло его, вытесненное предвкушением новых успехов.

– А можно теперь попробовать смену облика? – спросил он, не сумев скрыть нетерпения.

Малшаш мотнул головой.

– Это тоже слишком опасное искусство, – признался он. – Были веские причины, почему ты, пока не попал сюда, о нем даже не слышал. Ни один авгур, открывший в себе эту способность, не передавал ее другим. Одного этого хватило бы, чтобы представить, насколько она опасна.

Давьян засопел. Провидение и оборотничество манили его больше других умений.

– Я бы рискнул, – упрямо возразил он и усмехнулся. – Раз ты видел меня в будущем, смерть мне здесь не грозит, верно?

– Верно, но это не относится к умениям, нужным тебе для возвращения домой. – Малшаш виновато пожал плечами. – У нас нет времени ни на что лишнее, Давьян. Связь, удерживающая тебя здесь, скоро начнет слабеть. Ты здесь уже две недели; удивляюсь, что до сих пор не началось. А я все еще не уверен, что ты готов снова встретиться с Разломом.

Давьян раздумал спорить.

– Хорошо, – нехотя согласился он. – Если ты проголодался, я пока побуду здесь, почитаю.

Помедлив, Малшаш кивнул.

– Я принесу тебе поесть. Вернусь примерно через час.

Он вышел за дверь, оставив Давьяна наедине с Великой Библиотекой.

Мальчик посидел немного в задумчивости. И решился.

Приложив ладонь к Советчику, он закрыл глаза, сосредоточился.

Голубая нить протянулась к книге на одной из ближайших полок. Схватив нужный том, Давьян принялся листать страницы, пока не нашел то, что искал: раздел, озаглавленный «Смена облика, наилучшие упражнения».

Хмурясь, он просмотрел главу. Она занимала всего одну страницу, однако он помнил, что в других прочитанных книгах оборотничество упоминалось разве что вскользь, если вообще упоминалось. Как видно, Малшаш не обманывал, говоря, что этим знанием предпочитали не делиться.

В этой книге процесс превращения описывался туманно, однако выглядел достаточно простым. Несколько раз перечитав главу и уверившись, что все правильно понял, мальчик закрыл глаза.

Он держал в уме образ Вирра. Книга утверждала, что достаточно беглого знакомства с обликом, который желаешь принять – «запечатления», – но Давьян решил, что надежнее выбрать хорошего знакомого. Он собрал плеву, дал темной субстанции осесть в своей плоти, одновременно охлаждаясь и согреваясь. Он как можно яснее представил в памяти Вирра, а потом пожелал, чтобы его тело, его лицо выглядели так же.

Нестерпимая боль пронизала его насквозь.

Из глотки вырвался вопль, мальчик рухнул на пол. Каждый нерв горел ледяным пламенем, в глазах словно проворачивали острия ножей. Давьян чувствовал, как расходятся ребра, растут кости, как сводит мышцы, приспосабливаются изменившиеся связки. Кожа растягивалась, угрожая лопнуть. Во рту стоял вкус крови.

Потом все кончилось. Несколько минут он лежал на холодном камне, проваливаясь в обморок и снова выныривая на поверхность. Разум долго не желал смириться с происшедшим. В конце концов Давьян заставил себя подняться на колени, а затем и встать. Ноги подгибались и шаркали – они были куда длиннее, чем он привык. И ростом он стал выше: пол выглядел немного дальше обычного. Наперекор боли, вопреки воспоминанию о свирепой невообразимой агонии, мальчик улыбнулся. Получилось.

Он поспешил по коридору в комнату, где заметил однажды зеркало. Но, увидев свое отражение, остолбенел от ужаса.

Его черты, его тело выглядели вполне нормальными. Но принадлежали не Вирру.

В зеркале отражался взрослый человек лет тридцати на вид. Такие же русые волосы, и ростом он походил на Вирра, однако на том сходство и заканчивалось. У этого был крючковатый нос и маленькие, как бусины, черные глазки. Когда Давьян попробовал улыбнуться, губы отражения скривились в злобной ухмылке. Кожа была не столько загорелой, сколько продубленной ветрами – может быть, это моряк? Как бы то ни было, Давьян был уверен, что видит этого человека впервые.

Давьян недовольно рассматривал свой новый облик. И у этого были шрамы на лице; даже более заметные, чем у него. А он, если о чем и мечтал, так это поносить, наконец, лицо без отметин.

– Давьян? Ты где?

Его звал вернувшийся раньше времени Малшаш. Или это Давьян провалялся без памяти дольше, чем думал?

На секунду ему пришла мысль превратиться обратно, утаить, что он натворил. Но Давьян сразу понял, что не выйдет, да и слишком опасно это было бы. Ему, пожалуй, повезло, что он выжил в первый раз. Для возвращения собственного тела мальчику нужна была помощь Малшаша.

Он побрел по коридору в главный зал. Малшаш, стоя к нему спиной, раскладывал на столе еду.

– Я здесь, – сказал Давьян и поежился, услышав голос ниже и глуше своего.

Малшаш встревоженно обернулся. Давьян опомниться не успел, как примерз к месту, не в силах шевельнуться. Мальчик умоляюще взглянул на учителя.

– Это же я… – Он повесил голову. – Я сменил облик. Я… извини.

Молчание. Подняв глаза, Давьян встретил взгляд Малшаша, в котором вместо гнева было что-то похожее на ужас.

– Чей это облик? – заговорил наконец Малшаш. Голос у него подрагивал.

Давьян поморщился.

– Не знаю. Я представлял своего друга Вирра, а получилось вот это. Как будто бы смутно знакомое, но, по-моему, я никогда такого человека не видел.

Малшаш взволнованно сглотнул. Махнув рукой, он снова позволил Давьяну двигаться.

– Должен был видеть, – тихо сказал он. – Другого объяснения быть не может.

Наставник был… сам не свой. Не просто озабочен или изумлен. Он как будто побаивался Давьяна. Как если бы, ожидая увидеть мышь, встретил льва.

Мальчик пожал плечами. Даже если забыть о странности пребывания в чужой шкуре, это тело ему совершенно не нравилось. Оно все ныло, особенно пальцы, которыми нельзя было и шевельнуть, чтобы вся рука не отозвалась тупой болью.